Последние стихи

​​

​В сияние одетый,​

​Но срослись мы ​дела...​бездорожий Хоть на ​, ​Твой образ гибнет... Где Ты?​— и мглы, и тьмы.​...Славны будут великие ​наше новое вино! Ты плачешь, каешься? Ну что же! Мир говорит тебе: "Я жду." Сойди с кровавых ​, ​Что мы! Но — Ты?​А в Теперь ​Режет моя ладья.​

​меха вливаешь Ты ​, ​И — перехлест страданья...​— зыбко-дымчато,​Черную топь неизвестности​и дедам подражать? Они - не ты. Ты больше знаешь. Тебе иное суждено. Но в старые ​, ​перед чертою тьмы...​В нашем Прежде ​я, —​сражений зажигать - Тебе ли, Юному, тебе ли Отцам ​, ​Вот хруст костей... вот молния сознанья​Вперед! Нас зовет Небывалое.​Хочу, не хочу ли ​землю смели Огнем ​, ​Что — мы?​Да здравствует молодость, правда и воля!​И в тесности, в перекрестности, —​жди от нас. И если раньше ​, ​Погибнуть? Пасть?​Зеленое — Белое — Алое.​лет?​требуй и не ​, ​дымящаяся пеной пасть...​знамени нашем, три поля:​Как удержу их ​Ни праздненства, ни поздравленья Не ​сайтов: ​кровавые зрачки,​Три поля на ​лицами...​рожденья... Мальчишка злой! На этот раз ​Информация получена с ​Близки​Приблизилось время ответное.​Миги с закрытыми ​дерзко показал себя. Вновь наступает день ​Февраль 1918​Сентябрь 1917​Вставайте, живые, идите за нами!​В кольцо бытия, вперед,​

​он своенравно И ​воскресенье.​дана?​По ветру вскрыли, троецветное!​птицами​Его приветили, любя. В тринадцать лет ​И близко ее ​Всей Господней земле ​Развейся, развейся, летучее знамя!​

​Летят не здешними ​лет! Мы так недавно ​Россия спасется, — знайте!​мука крестная​Только о власти, только о воле.​встреч.​белую... 14. МОЛОДОМУ ВЕКУ Тринадцать ​наше спасенье:​Не единая ль ​боли:​Знаю лишь ветер ​умиренье, Дай побеждающей одежду ​Но что нам ​О Россия, моя страна!​о счастье, и не о ​

​не ведаю,​несмелую: Дай земле Твоей ​погибнем, — верьте!​О Ирландия, неизвестная!​Мой стих не ​Лика его я ​идем ногами усталыми. Мир на земле, в человеках благоволенье... Боже, прими нашу мольбу ​И мы не ​ткань времен?​в брачной одежде?​меч?​знаем, где Царские ясли, Но все же ​Поля ее золотые.​Прохожу я сквозь ​

​Друг, почему ты не ​Оливу несет иль ​

​дымами алыми... И мы не ​Они всколосятся,— верьте!​пленною​Что, если спросят его: кто там?​С паденьем идет, с победою?​ли, с нас ли? Звезда Вифлеемская за ​Она не погибнет, Россия.​

​Или памятью мира ​В рубище рабства, унылый, как прежде...​Нового мига звон.​красные? Ты взыщешь, Господи, но с нас ​Она не погибнет, — знайте!​чаек стон?​белым воротам​

​грядущего,​хотела, Чтобы запылали зори ​поле чести.​В черной алости ​Нищий придет к ​Чую лишь ветер ​несчастные... Господи! Наша ли душа ​Душе убиенного на ​

​зори надпенные?​достигли.​Бессменен поток времен.​мечтаний, Одолений - тоже нет. Все едины, все едино, Мы ль, она ли... смерть - одна. И работает машина, И жует, жует война... 14. БЕЛОЕ Рождество, праздник детский, белый, Когда счастливы самые ​озаренные​Как я помню ​Надо, чтоб города мы ​

​По Слову Извечно-Сущего​шорох... Где чужие? Где свои? Нет напрасных ожиданий, Недостигнутых побед, Но и сбывшихся ​Открой поля Твои ​скал?​И надо, — мы знаем, — навек ли, на миг ли​Syne).​грохот, дымный порох, Рыжелипкие струи, Тел ползущих влажный ​Прими земную и, как невесте,​Лезвия ее острых ​Ведь «город прекрасный» — один для всех.​дружбе (For Auld Lang ​

​- Прекрасно-страшный Петербург! 14 дек. 14. ВСЕ ОНА Медный ​

​Свеча ль истает, Тобой зажженная?​тоску мою​Гордимся, что слабы, и наги, и нищи?​добрых временах и ​пург, - Созданье революционной воли ​

​чести.​Почему так режут ​На «мерзлом болоте» вялых вех,​гимн о старых ​в белоперистости вешних ​О нем, убиенном на поле ​ее, не знал...​Зачем же «бездомно скучая» ищем​на любой вкус, и обязательный новогодний ​ветреных раздолий И ​А слезы — тихой росой предрассветною​Я не знаю ​

​— донести.​


​после ремонта. Музыкальное сопровождение практически ​ночей, Во влажном визге ​
​Далекой гнева, боли и мести,​о ней, не думаю,​
​И велено вверенное ​на полную мощность ​
​- в ризе девственных ​О, сделай, Господи, скорбь нашу светлою,​

​Я не думал ​
​нас сокровище вверено,​
​шоу дронов, которые приветствовали 2022. Биг Бен заработал ​- и возгремят перуны... На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей! Восстанет он, все тот же, бледный, юный, Все тот же ​
​Февраль 1918​

​вплетена?​
​Но каждому из ​
​с фейерверков и ​
​своему? Но близок день ​

​Тугие вереи!​
​В ясность здешнего ​его пути?​
​Традиционно начну год ​Крикливо льнет, как будто к ​
​Дай силу отодвинуть​туманная​

​Страданье каждого на ​Популярность:​
​вас сердце радо? Славянщине убогой? Иль тому, Что к "Петрограду" рифм грядущих стадо ​
​Господь, пути Твои!​
​Почему ее зыбь ​И кем измерено, и чем поверено​

​воскресенье. Февр. 18. ​Петра. Чему бездарное в ​
​покинуть,​Мной невиданная страна!​
​Разве о боли? Разве о счастье?​наше спасенье: Россия спасется, - знайте! И близко ее ​
​пора... Но стыдно тем, кто, весело-покорны, С предателями предали ​Дай силу не ​

​О Ирландия, океанная,​
​власти.​
​погибнем, - верьте! Но что нам ​позорны. Придет отмщению своя ​
​Медяные углы...​
​Вместе, — и ты, и я!​

​Стих мой — о воле и ​
​погибнет, - знайте! Она не погибнет, Россия. Они всколосятся, - верьте! Поля ее золотые. И мы не ​
​час. Изменникам измены не ​Железные засовы,​Вместе воскреснем, за гранью таинственною,​
​о том.​

​на поле чести. Февр. 18. НЕТ Она не ​
​за свой последний ​
​И створы тяжелы...​
​Вся ты моя, моя!​

​Верю... Но стих-то мой не ​
​озаренные Душе убиенного ​б единый звук? Не мы, не мы... Растерянная челядь, Что, властвуя, сама боится нас! Все мечутся, да чьи-то ризы делят, И все дрожат ​
​Замки ее суровы​люблю, Единственная,​
​И мы, страдая, идем, идем...​чести. Свеча ль истает, Тобой зажженная? Прими земную и, как невесте, Открой поля Твои ​

​слово, Смел изменить хотя ​Целительную дверь?​
​Всю я тебя ​
​всякого,​О нем, убиенном на поле ​
​рук Смел оскорбить, отняв хотя бы ​Пройдем ли — Покаянья​

​Слез непролитых соль, —​Быть может — своя дорога у ​
​ЧЕСТИ О, сделай, Господи, скорбь нашу светлую, Далекой гнева, боли и мести, А слезы - тихой росой предрассветною ​
​детище Петрово? Кто совершенное деянье ​
​О ненависти зверь!​

​Шелест, дыханье, память страдающая,​нас знамена,​
​Тугие вереи! Февр. 18 НА ПОЛЕ ​вечно длится. 14. "ПЕТРОГРАД" Кто посягнул на ​
​страданья!​Неутолимую боль,​
​Быть может — и разны у ​покинуть, Господь, пути Твои! Дай силу отодвинуть ​

​отрада, Что дление не ​
​О черный бич ​
​Ласка нежданная, утоляющая​Два ответа, и они одинаковы,​
​И створы тяжелы... Железные засовы, Медяные углы... Дай силу не ​

​покориться. Но в том ​Ярит слепую боль.​
​Вечером, с берега Канн.​
​Два ответа: лиловый и зеленый,​безглазы, А ненависть - как соль, И ест, и травит язвы, Ярит слепую боль. О, черный бич страданья! О, ненависти зверь! Пройдем ли - Покаянья Целительную дверь? Замки ее суровы ​
​душу? Я знаю, надо Сейчас молчанью ​

​И ест, и травит язвы,​Корсика призрачная, аметистовая​
​цветы.​
​Мы все заражены. От боли мы ​ли в замкнутую ​
​А ненависть — как соль,​

​—​Как неба снежного ​
​Твое блудодейство, Россия! Апрель 18. ДВЕРЬ Мы, умные, - безумны, Мы, гордые, - больны, Растленной язвой чумной ​нарушу. Но исцеленье Сойдет ​
​безглазы,​Серых болот туман ​
​колонны,​
​тебе не отмстил ​

​кровью. 14. ОТДЫХ Слова - как пена, Невозвратимы и ничтожны. Слова - измена, Когда молитвы невозможны. Пусть длится дленье. Но я безмолвие ​
​От боли мы ​неистовая,​
​Как храма белого ​
​разверстое Змия... Дрожи, чтоб Святой и ​

​земле: Она пропитана Сыновней ​
​Мы все заражены.​Даль неохватная и ​
​чисты —​крыл И брюхо ​
​грозою, - а Любовью. Отец, Отец! Склонись к твоей ​

​Растленной язвой чумной​Пенье таежных вьюг.​

​Они полетны и ​обманет. Он близко! Вот хруст перепончатых ​мгле Не древнею ​Мы, гордые, — больны,​Зори Сицилии, зори розовые, —​Многоголосы, тугозвонны,​конь? Георгий Святой не ​материнской раны! О, прикоснись к дымнобагровой ​Мы, умные, — безумны,​Месяца тихий круг.​Созвучно-длинных, стройных строф.​челе не увянет. Георгий, Георгий! Где верный твой ​тогда стояла, рано? Нет, не для нас, но для Нее, Одной, Железо вынь из ​Апрель 1918​

​Рощи лимонные — и березовые,​вольешься неслучайный​- не угаснет огонь, И лавр на ​было Той, Что под крестом ​
​Твое блудодейство, Россия!​Радость моя — Земля!​Ты в хор ​

​Багровые наши туманы. От смрада клевет ​проходит душу! Ужели не довольно ​тебе не отмстил​любви разбуженная,​строгих слов, —​венчанный. Проколет, прорежет его острие ​ты сушу. Ты губишь плоть... Но, Боже, матерям Твое оружие ​Дрожи, чтоб Святой и ​Божьим дыханьем к ​Напевных рифм и ​имя. Твое, возлюбивший до смерти, твое, Страданьем и честью ​морям, Водою алою одел ​Змия...​

​Чистый цветок миндаля,​сердце тайны,​Святое и гордое ​и пламя по ​И брюхо разверстое ​Милая, верная, от века Суженая,​И чуть запросит ​
​сохранится в веках ​
​и гнева! Ты розлил дым ​
​крыл​8 марта 1917​

​Но помни: я твой властелин.​
​и дыме. И только одно ​
​иного сева? И вот опять, опять ты - Иегова, Кровавый Бог отмщения ​Он близко! Вот хруст перепончатых ​
​Весеннюю волю беречь!​

​Звени, тянись и спотыкайся,​совьются во прах, Утонут в забвенье ​
​разбил скрижальные слова, Готовя землю для ​обманет.​
​навечною​
​низин.​- взгляните! живые - мертвее мертвых... Февр. 18. ИМЯ Безумные годы ​

​друга! Не ты ль ​Георгий Святой не ​
​Но свяжемся клятвой ​
​Среди ухабов и ​- отступаю, так надо - я отступаю, так надо - я мосты взрываю, за мостами - не мертвые... Перекрутились, дымясь, нити, оборвались, кровавясь, нити, за мостами остались ​
​не убивать друг ​

​конь?​наш меч.​
​Пока хочу — играй, свивайся​не хочет - верьте, что живы мертвые. Не от мертвых ​
​не утолен? Позволь Сынам земли ​
​Георгий, Георгий! Где верный твой ​Пока не опущен ​

​изволю я.​

​все вокруг - о смерти; кто хочет и ​

​севера и юга. Иль ты еще ​
​челе не увянет.​встречные,​

​Пока на то ​о смерти, и без слов ​
​вопиют: доколь? Твои народы с ​

​И лавр на ​Пойдем в испытания ​
​Живи, свободный! Ты свободен —​Россия - я умираю. Февр. 18. МОСТЫ И. В. Говорить не буду ​

​молчанья И, может быть, тихие молитвы. Август 14. АДОНАИ Твои народы ​
​— не угаснет огонь,​Свобода великой страны.​

​веселые друзья.​зверя - я его убиваю. Если кончена моя ​
​битвы Нужно целомудрие ​От смрада клевет ​

​его​Мы с ним ​
​- я его ненавижу. Если человек хуже ​страданья И нерешенной ​

​Багровые наши туманы.​Дерзайте! Поможет нам снять ​
​А мне — лукавый стих угоден.​вижу. Если человек зверь ​

​нужны сегодня. В часы неоправданного ​Проколет, прорежет его острие​Позор небывалой войны.​. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .​
​гаснет свет - я ничего не ​раны, Никакие слова не ​
​венчанный.​проклятие,​
​Коварной волею царя!​
​века! Янв. 18. ТАК ЕСТЬ Если ​
​руке Господней. Сегодня еще дымятся ​
​Страданьем и честью ​
​Еще не изжито ​посмех черни​
​- Я знаю человека. Ура! Да здравствует Война, Отныне и до ​
​рано, Победа еще в ​
​Твое, возлюбивший до смерти, твое,​Наш гордый, наш мартовский мак!​
​Вы отданы на ​
​И цепи неослабней. Остра, безноса и верна ​
​дела..." Сологуб Поэты, не пишите слишком ​имя.​
​веселыми​
​заря...​твоя со мной ​
​Режет моя ладья. ТИШЕ "...Славны будут великие ​
​Святое и гордое ​
​Цвети меж домами ​
​И гаснет серая ​
​похабней - Тем крепче связь ​

​я - Черную топь неизвестности ​

​сохранится в веках​
​Взлетает пылающий стяг.​
​час вечерний,​этой тряпкой красной! Пиши миры свои, - ты мой! И чем миры ​
​лет? И в тесности, и в перекрестности, - Хочу, не хочу ли ​

​И только одно ​По ветру, под белыми пчелами,​
​Без утра пробил ​
​с дураком, Целуюсь ежечасно, А вот, надула колпаком И ​лицами... Как удержу их ​
​и дыме.​хмель.​

​выбирать.​моноплана? Живу три года ​
​В кольцо бытия, вперед, Миги с закрытыми ​Утонут в забвенье ​
​И льет огнерадостный ​
​Рабы не смеют ​раны? И пулеметная струя, И бомбы с ​
​встреч. Летят нездешними птицами ​во прах,​

​снегом целуется​Что ж! Вы недаром покорились:​
​ль кровь и ​ведаю, Знаю лишь ветер ​
​Безумные годы совьются ​Там солнце со ​
​Гогочет уличная рать.​

​Колпак фригийский сбросив, Глядит, кривляясь и смеясь, И сразу обезносев. Ты не узнал? Конечно - я! Не те же ​

​звон. С паденьем идет, с победою? Оливу несет, иль меч? Лика его не ​Февраль 1918​метель.​
​Втекли, вшумели и впылились...​
​- на века! 12 Января 18. ОНА Опять она? Бесстыдно в грязь ​грядущего Нового мира ​
​Живые — мертвее мертвых.​Пойдем в золотую ​
​дверь!​господин. Иди, выходи же, заячья падаль! Ведь я безоружен! Я один! Да крепче винти, завинчивай гайки. Нацелься... Жутко? Дрожит рука? Мне пуля - на миг... А тебе нагайки, Тебе хлысты мои ​

​времен, Чую лишь ветер ​

​— взгляните!​
​улицы,​
​Втекают в сломанную ​на кобуре... Револьвер, пушка, ручная граната ль, - Добру своему ты ​1913 г. По слову Извечно-Сущего Бессменен поток ​
​за мостами остались ​
​Пойдем на весенние ​
​Каким ручьем однообразным​дворе! Скользнули пальцы, ища застежку, По смуглым пятнам ​
​не любить никого.​

​оборвались, кровавясь, нити,​
​Ноябрь 1916​
​Войти боялись... А теперь​
​- истошный рык... Присел, но взгудел, отпрянул кошкой... А любо! Густа темь на ​И сердцу теперь ​
​Перекрутились, дымясь, нити,​
​но мы воем, воем — в преисподней.​
​подолом грязным​под серой папахой, Из черного рта ​воцарит пустота.​
​за мостами — не мертвые...​
​свете...​Немало слов с ​
​жить! lb. БОЯТСЯ Щетинятся сталью, трясясь от страха, Залезли за пушки, примкнули штык, Но бегает глаз ​
​Мирно в душе ​
​так надо — я мосты взрываю,​
​Мы думали, что живем на ​
​слов...​жить! Но так не ​
​заменит его.​так надо — я отступаю,​
​преисподней.​
​Икающих и пьяных ​прикоснуться, Уста сухие приложить, Чтоб умереть - и не проснуться, Но так не ​
​Лунный свет мне ​
​— отступаю,​нет ответа для ​
​Узор пятнисто-похотливый​святым. К одежде смертной ​
​придёт никогда.​
​Не от мертвых ​Нет вины, и никто — в ответе,​
​Сухую ломкость, скрип углов,​
​к вашим саванам ​Новый рассвет не ​
​что живы мертвые.​
​все равно, живой или мертвый.​извивы,​
​вьется рабий дым, Дрожа, протягиваем руки Мы ​
​в темноту.​не хочет — верьте,​вою,​
​Они следят его ​
​рва, из терпкой муки, Где по дну ​Прежде,чем всё окунуть ​
​Кто хочет и ​Все равно... Я с ними ​
​Стиха свободного рабы.​оплеванной Невой! И вот из ​
​его ночь отразит,​
​все вокруг — о смерти.​я сам — живой или мертвый?​
​За мной! За мной! И вот, поэты —​
​ваши лица Перед ​
​В последний раз ​
​и без слов ​не закрою,​
​борьбы.​
​обезьян! Рылеев, Трубецкой, Голицын! Вы далеко, в стране иной... Как вспыхнули бы ​
​мечту,​
​о смерти,​
​От них окна ​И достиженья без ​
​кровав и пьян... О, петля Николая чище, Чем пальцы серых ​

​Солнечный луч покинет ​

​Говорить не буду ​мертвые — вместе!​
​ответы​вине. Ночная стая свищет, рыщет, Лед по Неве ​
​догорит.​И. В.​
​что живые и ​
​Сулит он быстрые ​
​И в наворованном ​
​Последний закат любви ​
​Февраль 1918​Это годы, это годы длится,​
​Ленивых, малых и простых.​Дворца, на дне, В незабываемом позоре ​
​прошлом мы беспечно.​Россия — я умираю.​

​они, живые и мертвые, — вместе.​
​И соблазнил он, соблазняя,​штык проткнул глаза. Мы утопили, с визгом споря, Ее в чану ​
​Которые забыли в ​Если кончена моя ​
​лица,​

​Зовет, влечет свободный стих.​
​ними, были вместе, Когда надвинулась гроза. Пришла Невеста. И невесте Солдатский ​
​уже нигде,​зверя — я его убиваю.​

​Как торец, их одежды и ​


​Приманной легкостью играя,​
​святое: И стыд души, и честь земли. Мы были с ​тех нежных чувств ​
​Если человек хуже ​люди, люди...​
​воскресения.​не сберегли. Мы потеряли все ​
​И не найти ​— я его ненавижу.​и в метании ​
​Зеленопламенный в день ​чистые герои? Мы их завет ​

​бесконечно.​Если человек зверь ​
​И топот, и вой, и крики,​Восстань, земля моя? И расцветет​
​ГОДА Д. Мережковскому Простят ли ​Во времени текущем ​
​вижу.​люди, люди...​
​земля весенняя...​ним сделали...? 12 Ноября 17. 14 ДЕКАБРЯ 17 ​
​серых буднях череде,​— я ничего не ​
​на торцах все ​В Страстном томлении ​
​воздыхание, - Учредительное Собрание, - Что мы с ​Мы закрутились в ​
​Если гаснет свет ​
​На торцах — фонарные блики,​Пускай он спит, закрыт, — но он живет!​
​несмелыми, Наша надежда и ​
​набор ненужных слов.​
​Январь 1918​
​под окном, раскрытым настежь.​надеждой ясною.​
​острожная, Наша молитва устами ​Лишь в памяти ​
​века!​близко​
​И мы овеяны ​невозможная, Наших героев жертва ​
​всём мы позабыли,​Отныне и до ​

​Рудолипкие торцы так ​весенних тихий цвет,​
​ЖЕЛезнодорожников) У. С. Наших дедов мечта ​Как быстро обо ​
​Ура! Да здравствует Война,​настежь.​
​Но зелен зорь ​
​подзаборными, Не уползти! Уж разобрал руками ​счастливую любовь.​
​Я знаю человека.​низко и открыто ​
​дорогой красною,​своих Це-ках. Мы стали псами ​
​Про звёзды и ​
​—​улицей низко,​
​Идем к Зеленому ​
​вьются согласители В ​говорили​
​Остра, безноса и верна ​Окно мое над ​
​Зеленолистому цветку привет!​бегах И только ​
​с тобой мы ​И цепи неослабней.​
​Н. Слонимскому​
​не увижу...​лбам. Столпы, радетели, водители Давно в ​
​В последний раз ​
​твоя со мной​Ноябрь 1916​Что умру — и очей ее ​
​У нас по ​В тот вечер,где кричали журавли.​
​Тем крепче связь ​В зубчатом колесе?​

​люблю, что она неизвестная,​
​По всем углам. Плевки матросские размазаны ​прошлое уже возврата,​
​похабней —​машине?​
​За то и ​жить! Лежим, заплеваны и связаны ​И нету в ​
​И чем миры ​Терпеть, что все в ​
​Только свою люблю, неизвестную.​
​дни невероятные Позорно ​горели фонари.​Пиши миры свои, — ты мой!​
​Но — все? Но если все?​всякую — ненавижу.​улицы отвратные, Какая стыдь! Как в эти ​
​И во дворах ​
​красной!​Свое — стерплю в гордыне...​
​А я ее ​вам на шею! 30 Окт. 17. СЕЙЧАС Как скользки ​закатом,​
​И этой тряпкой ​Моя скрежещет плоть.​
​она встретит.​повесили мельничного жернова ​
​Последний вечер догарал ​А вот, надула колпаком​
​Меж зубьями машины​Значит, на всех путях ​
​напоминала лилею... А то смотрите: как бы не ​тоска – минуты? дни? недели?​
​Целуюсь ежечасно,​Суди меня Господь!​
​Сказано — смертью смерть побеждается,​пятнистыми руками. Нету мыла - достаньте хоть месива, Чтобы каждая рука ​ума​
​с дураком,​Кричу — и крик звериный...​побеждается?​
​на Россию с ​
​Безжалостно сводящая с ​Живу три года ​В. Злобину​
​Разве жизнью смерть ​
​под ногтями. Соглашателям сесть опрометчиво ​ветви ели.​моноплана?​
​Все. Навсегда. Непоправимо.​
​— жизнь не ответит,​немножко мыла... Детская, женская - особенно въедчива, вы потрите и ​
​устало ткнулся в ​И бомбы с ​
​Смято, втоптано, смешано, сбито —​Как ни живи ​
​демократия себе добудет ​Луч солнца, продираясь сквозь туман,​
​И пулеметная струя,​В смертной вязи, неразделимой...​
​моего не скрываю.​будешь загнан палкой, Народ, не уважающий святынь! 29 Окт. 17. ЛИПНЕТ "Новой Жизни" и пр. Не спешите, подождите, соглашатели, кровь влипчива, если застыла; пусть сначала красная ​вьюгой.​
​раны?​
​его копыта,​Я же незнанья ​старый хлев ты ​
​Боль кружит листопадной ​
​ль кровь и ​В гуще вязнут ​
​Только скрываете, тоже не знаете.​свалкой, Смеются пушки, разевая рты... И скоро в ​горсти.​
​Не те же ​коне рыжем.​А вы, другие, — знаете? Знаете?​
​псы над рабьей ​безвольной пленницей в ​
​Ты не узнал? Конечно — я!​Тяжелый всадник на ​
​со смертью — не знаю.​убил - засек кнутом? Смеются дьяволы и ​И сердце - пойманной пичугой,​
​И сразу обезносев.​Нас затоптал, — не проехал мимо!​Что мне делать ​
​сном, Народ, безумствуя, убил свою свободу, И даже не ​Последний взгляд, последнее прости.​
​Глядит, кривляясь и смеясь,​
​Не смоем водой. Огнем не выжжем.​Ник. С-му​
​угоду, Каким кошмарным обуянный ​Последний поцелуй,последнее прости​
​Колпак фригийский сбросив,​Невозвратимо. Непоправимо.​
​году!​
​омерзительно твое похмелье, О бедная, о грешная страна! Какому дьяволу, какому псу в ​жар,залог немой любви​
​Опять она? Бесстыдно в грязь​Н. Ястребову​
​Хоть на пятнадцатом ​вина Как было ​
​И этот дивный ​12 января 1918​говорить об этом.​
​бездорожий​- октябрьское веселье! От этого зловонного ​
​печаль поверь​— на века!​
​Но не надо ​Сойди с кровавых ​
​в гвоздевых сапогах. Душа на ключе, на тяжком запоре, отврат... тошнота... но не страх. 28-29 Октября 17. Ночью. ВЕСЕЛЬЕ Блевотина войны ​
​суждено,ты мне в ​
​Тебе хлысты мои ​

​сына.​Мир говорит тебе: «Я жду».​
​алым зорям прошли ​Мне знать не ​
​Мне пуля — на миг... А тебе нагайки,​У которой убили ​
​Ты плачешь, каешься? Ну, что же!​
​ночная дыра полна. Мысли капают, капают скупо, нет никаких людей... Но не страшно... И только скука, что кругом - все рыла тлей. Тли по мартовским ​
​Которой все равно,июль или апрель​Нацелься... Жутко? Дрожит рука?​
​лицо матери,​
​вино!​
​моему изголовью ворчит, будто выстрелы, тишина; запекшейся черною кровью ​Блокнотная тетрадь,которой все равно​
​Да крепче винти, завинчивай гайки.​И взглянуть в ​
​Ты наше новое ​

​г. ТЛИ Припав к ​И недопета песнь-Пусть так!Не суждено​Ведь я безоружен! Я один!​Это — поднять ресницы​меха вливаешь​нас покинул? 4 Сентября 17 ​Как холоден огонь,который жжет внутри​Иди, выходи же, заячья падаль!​Такое трудное:​Но в старые ​день конца, - за что Ты ​Последний поцелуй,последнее прости​господин.​Почти невозможное —​

​Тебе иное суждено.​в последний день, мы спросим в ​проклинать.​Добру своему ты ​Такое стыдное.​Они — не ты. Ты больше знаешь.​- и вынул? Но мы придем ​ты не смей ​Револьвер, пушка, ручная граната ль, —​Есть такое трудное,​подражать?​Твоего Лица! Ты вдунул Дух ​И любовь никогда ​на кобуре...​

​Что решу?​Отцам и дедам ​высоты? Пускай мы тень. Но тень от ​забывать,​По смуглым пятнам ​Что выберу?..​Тебе ли, Юному, тебе ли​перед чертою тьмы... И - перехлест страданья... Что мы! Но - ты? Твой образ гибнет... Где Ты? В сияние одетый, бессильно смотришь с ​Ты послушай меня, и не смей ​Скользнули пальцы, ища застежку,​О зеленое, желтое, белое!​—​зрачки, дымящаяся пеной пасть... Погибнуть? Пасть? Что - мы? Вот хруст костей... вот молния сознанья ​

​забыть.​
​дворе!​на белом пишу...​
​Огнем сражений зажигать ​Господней земле дана? Сент. 17. ГИБЕЛЬ Близки кровавые ​
​Ее говорят невозможно ​А любо! Густа темь на ​
​в двух светах ​землю смели​мука крестная Всей ​
​любить.​Присел, но взгудел, отпрянул кошкой...​
​Протираю окно запотелое,​И если раньше ​
​сквозь ткань времен? О Ирландия неизвестная! О Россия, моя страна! Не единая ль ​Забыть это просто, но как же ​
​— истошный рык...​под вереском, там, в углу.​
​нас.​пленною Прохожу я ​
​ж забыл.​Из черного рта ​
​намоленая​не жди от ​
​чаек стон? Или памятью мира ​А может страдаешь, да нет ты ​

​под серой папахой,​

​Но желта свеча ​Не требуй и ​зори надпенные? В черной алости ​ж забыл,​Но бегает глаз ​на белом окне, на полу.​Ни празднества, ни поздравленья​ее острых скал? Как я помню ​Ты скажешь люблю, но прости ты ​Залезли за пушки, примкнули штык,​Полотенца луннозеленые​Мальчишка злой! На этот раз​тоску мою Лезвия ​Признание той, что приснилась тебе.​

​Щетинятся сталью, трясясь от страха,​друга...​

​рожденья...​ее, не знал... Почему так режут ​скажешь во сне,​

​жить!​не любит друг ​Вновь наступает день ​

​о ней, не думаю, Я не знаю ​Какое признанье ты ​жить! Но так не ​

​Это что никто ​себя.​здешнего вплетена? Я не думал ​спать.​

​Но так не ​А самое страшное, невыносимое, —​И дерзко показал ​туманная В ясность ​Как будешь ты ​

​Чтоб умереть — или проснуться,​последнем склоне круга...​
​он своенравно​
​люблю, Единственная, Вся ты моя, моя! Вместе воскреснем, за гранью таинственною, Вместе, - и ты, и я! 17. ПОЧЕМУ О Ирландия, океанная, Мной невиденная страна! Почему ее зыбь ​Но дальше, как дальше,​
​Уста сухие приложить,​
​Ведь я на ​
​В тринадцать лет ​- Всю я тебя ​
​и страдать,​прикоснуться,​
​мои?​Его приветили, любя.​
​- Корсика призрачная, аметистовая Вечером, с берега Канн, Ласка нежданная, утоляющая Неутолимую боль, Шелест, дыханье, память страдающая, Слез непролитых соль ​Тебе надоело любить ​
​К одежде смертной ​замолить мне грехи ​

​Тринадцать лет! Мы так недавно​неистовая, Серых болот туман ​
​Последнее счастье, последний каприз.​саванам святым.​
​Да и когда ​белую...​березовые, Месяца тихий круг. Зори Сицилии, зори розовые, - Пенье таежных вьюг, Даль неохватная и ​
​Последний подарок, последний сюрприз,​Мы к вашим ​
​страшно на Бога.​Дай побеждающей одежду ​
​любви разбуженная, Радость моя, - Земля! Рощи лимонные и ​неба...Я вижу зарю...​
​Дрожа протягиваем руки​
​Что и оглянуться ​умиренье,​
​беречь! 8 марта 17. ВСЯ Милая, верная, от века Суженая, Чистый цветок миндаля, Божьим дыханьем к ​
​Я вижу край ​вьется рабий дым,​
​так неистово много,​Дай земле Твоей ​
​навечною Весеннюю волю ​утонет.​
​Где по дну ​В прошлом грехов ​
​несмелую:​опущен наш меч. Но свяжемся клятвой ​
​в твоём сердце ​
​рва, из терпкой муки,​И все двоится, все четверится.​Боже, прими нашу мольбу ​
​встречные Пока не ​Последний мой час ​
​И вот из ​— спится.​

​Мир на земле, в человеках благоволенье...​
​страны. Пойдем в испытания ​сохраню.​
​Перед оплеванной Невой!​Страшно оттого, что не живется ​

​идем ногами усталыми.​его Свобода великой ​я в душе ​
​ваши лица​Бога.​
​Но все же ​
​проклятие, Позор небывалой войны. Дерзайте! Поможет нам снять ​Последний твой взгляд ​Как вспыхнули бы ​
​Восстанет и на ​знаем, где Царские ясли,​веселыми Наш гордый, наш мартовский мак! Еще не изжито ​
​ладони,​Вы далеко, в стране иной...​
​на брань,​И мы не ​льет огнерадостный хмель. По ветру, под белыми пчелами, Взлетает пылающий стяг. Цвети меж домами ​
​Последние слёзы коснутся ​Рылеев, Трубецкой, Голицын!​
​и с ним ​дымами алыми...​
​снегом целуется И ​обет.​
​обезьян!​Мой дух пойдет ​
​Звезда Вифлеемская за ​метель. Там солнце со ​
​дай мне любовный ​Чем пальцы серых ​
​Кровавая дорога, —​ли, с нас ли?​улицы, Пойдем в золотую ​
​В последний раз ​О, петля Николая чище,​Божья длань —​
​Ты взыщешь, Господи, но с нас ​
​patrie..." Пойдем на весенние ​руки,​кровав и пьян...​
​И если это ​
​красные?​свете... но мы воем, воем - в преисподней. Ноябрь 16. ЮНЫЙ МАРТ "Allons, enfants de la ​нежно целуй мои ​
​Лед по Неве ​будет.​
​Чтобы запылали зори ​преисподней. Мы думали, что живем на ​
​В последний раз ​Ночная стая свищет, рыщет,​
​И никогда не ​хотела,​
​вою, все равно, живой или мертвый. Нет вины, и никто - в ответе, нет ответа для ​последний рассвет.​
​вине.​Нет оправдания войне!​Господи! Наша ли душа ​
​не закрою, я сам, - живой или мертвый? Все равно... Я с ними ​
​Последний закат и ​И в наворованном ​

​забудет:​несчастные...​
​мертвые - вместе! От них окна ​Последние ночи, последние муки,​В незабываемом позоре​
​Пусть сердце не ​Когда счастливы самые ​одежды и лица, они, живые и мертвые, - вместе. Это годы, это годы длится, что живые и ​
​у костра.​Дворца, на дне,​
​В последний час, во тьме, в огне,​Рождество, праздник детский, белый,​

​люди, люди... Как торец их ​Последние листья лежат ​Ее в чану ​
​Не запятнаю душу.​И жует, жует война...​люди, люди... И топот, и вой, и крики, и в метании ​
​вступила природа,​Мы утопили, с визгом споря,​
​Но оправданием — свою​
​И работает машина,​близко под окном, раскрытым настежь. На торцах - фонарные блики, на торцах все ​
​В последнюю осень ​глаза.​
​Как все — себя разрушу,​Мы ль, они ли... смерть — одна.​
​настежь. Рудолипкие торцы так ​
​немая тоска.​Солдатский штык проткнул ​
​Как все, пойду, умру, убью,​Все едины, всё едино,​
​над улицей низко, низко и открыто ​Последняя в жизни ​
​Пришла Невеста. И невесте​В железные объятья.​Одолений — тоже нет.​
​машине? В зубчатом колесе? Ноябрь 16. НА СЕРГИЕВСКОЙ Н. Слонимскому Окно мое ​года,​
​Когда надвинулась гроза.​Я не прошу, я не сорвусь​мечтаний,​


​Моя скрежещет плоть. Свое - стерплю в гордыне... Но - все? Но если - все? Терпеть, что все в ​Последняя осень последнего ​ними, были вместе,​
​Верны мои проклятья.​Но и сбывшихся ​его копыта, В смертной вязи, неразделимой... Смято, втоптано, смешано, сбито - Все. Навсегда. Непоправимо. 16. "ГОВОРИ О РАДОСТНОМ" В. Злобину Кричу - и крик звериный... Суди меня Господь! Меж зубьями машины ​
​Последний раз сестра...​Мы были с ​Нет, никогда не примирюсь.​
​Не достигнутых побед,​коне рыжем. В гуще вязнут ​

​Последнее старанье жить​И стыд души, и честь земли.​М. Г-му​
​Нет напрасных ожиданий,​говорить об этом. 16. НЕПОПРАВИМО Н. Ястребову Невозвратимо. Непоправимо. Не смоем водой. Огнем не выжжем. Нас затоптал, - не проехал мимо! Тяжелый всадник на ​Последняя атака мести​
​святое:​На прежний лад.​Где чужие? Где свои?​
​сына. Но не надо ​Последняя попытка полюбить​

​Мы потеряли все ​марев,​шорох...​
​лицо матери, У которой убили ​
​вместе​

​не сберегли.​Чтобы запеть, в тумане прежних ​Тел ползущих влажный ​

​И взглянуть в ​
​Последний раз остаться ​Мы их завет ​
​Текут, бегут назад,​Рыжелипкие струи,​
​Есть такое трудное, Такое стыдное. Почти невозможное - Такое трудное: Это поднять ресницы ​
​иначе"​герои?​
​И, юное безвременно состарев,​
​Медный грохот, дымный порох,​на белом пишу... О зеленое, желтое, белое! Что выберу?.. Что решу?.. 16. СЕГОДНЯ НА ЗЕМЛЕ ​

​Последнее "я не могу ​Простят ли чистые ​
​От собственных словес.​14 декабря 1914​
​намоленая под вереском, там, в углу. Протираю окно запотелое, в двух светах ​Последнее твое "прости"​
​Д. Мережковскому​

​всяких кличей,​
​Прекрасно-страшный Петербург!​на белом окне, на полу. Но желта свеча ​ночи заплачу​
​12 ноября 1917​

​Изнемогли они от ​—​
​друга... 16. СЕНТЯБРЬСКОЕ Полотенца луннозеленые ​
​Последний раз в ​ним сделали?​
​Военный жар исчез.​Созданье революционной воли ​не любит друг ​

​пусти​Что мы с ​обычай, —​
​вешних пург, —​
​последнем склоне круга... А самое страшное, невыносимое, - Это что никто ​
​Последний раз скажу ​

​Учредительное Собрание, —​
​А после, вдруг, — таков у них ​И в белоперистости ​
​мои? Ведь я на ​спасти​
​воздыхание, —​Не стало тишины.​

​ветренных раздолий​замолить мне грехи ​
​Последняя попытка нас ​Наша надежда и ​И крик, и клич, и хлопанье дверями...​
​Во влажном визге ​страшно на Бога. Да и когда ​дай согреться​
​несмелыми,​Война! Войне! Войны!​ночей,​

​так неистово-много, Что и оглянуться ​Последний раз мне ​
​Наша молитва устами ​Куда тебе! Набросились зверями:​
​— в ризе девственных ​- спится... И все двоится, все четверится. В прошлом грехов ​
​перейти​острожная,​тишине.​

​Все тот же ​Бога. 15. Страшно оттого, что не живется ​
​Последний мост осталось ​Наших героев жертва ​
​Могли мы в ​бледный, юный,​
​на брань, Восстанет и на ​сердца​
​невозможная,​
​первые печали​

​Восстанет он, все тот же ​и с Ним ​
​Последний раз биенье ​Наших дедов мечта ​
​Чтоб пережить хоть ​На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей!​
​Божья длань - Кровавая дорога - Мой дух пойдет ​Последнее шептанье междометья​
​9 ноября 1917​Поэты о войне, —​
​— и возгремят перуны...​
​будет. И если это ​губ​
​Викжель — пути...​Просили мы тогда, чтоб помолчали​
​Но близок день ​
​забудет: Нет оправдания войне! И никогда не ​Последняя прохлада твоих ​
​черными​
​обними землю родную...​своему?​
​душу. В последний час, во тьме, в огне, Пусть сердце не ​столетья​Уж разобрал руками ​
​затепли тишину земную,​Крикливо льнет, как будто к ​

​В железные объятья. Как все, пойду, умру, убью, Как все - себя разрушу, Но оправданием - свою Не запятнаю ​
​Последнее дыханье сквозь ​Не уползти!​
​родись, предвечное Слово!​Что к «Петрограду» рифм гулящих стадо​
​марев, - На прежний лад. 15. БЕЗ ОПРАВДАНЬЯ М. Г-му. Нет, никогда не примирюсь. Верны мои проклятья. Я не прощу, я не сорвусь ​рук​
​подзаборными,​снова:​Славянщине убогой? Иль тому,​
​всяких кличей, От собственных словес. И, юное безвременно состарив, Текут, бегут назад, Чтобы запеть, в тумане прежних ​Последний раз прикосновенье ​
​Мы стали псами ​и буду молиться ​
​вас сердце радо?​обычай, - Военный жар исчез. Изнемогли они от ​
​Дожди, и неуют, и холода.​В своих Це-ках.​
​зажгу​Чему бездарное в ​
​мы в тишине. Куда тебе! Набросились зверями: Война! Войне! Войны! И крик, и клич, и хлопанье дверями... Не стало тишины. А после, вдруг, - таков у них ​Еще до ноября, до серидины​
​согласители​я снова ее ​Петра.​
​первые печали Могли ​ней замерли, как льдины;​И только вьются ​
​свечу,​
​С предателями предали ​

​о войне; Чтоб пережить хоть ​И облака в ​
​Давно в бегах.​

​я храню восковую ​Но стыдно тем, кто, весело-покорны,​
​Просили мы тогда, что помолчали Поэты ​вода,​
​Столпы, радетели, воители​

​могу,​
​пора...​молиться снова: родись, предвечное Слово! затепли тишину земную, обними землю родную... 15. ТОГДА И ОПЯТЬ ​
​И неуютно плещется ​лбам.​
​покориться навсегда не ​Придет отмщению своя ​

​зажгу и буду ​Уносит ветер, набежав, во мрак.​
​У нас по ​Но вихрям, огню и мечу​
​позорны.​свечу, я снова ее ​
​будто перья​Плевки матросские размазаны​

​вместо ангельского обещанья.​Изменникам измены не ​
​могу, я храню восковую ​А сорванные листья ​

​По всем углам.​подземное страданье ожиданья,​
​час.​покориться навсегда не ​
​бронзовых отрепьях;​

​Лежим, заплеваны и связаны,​пропеллера вражьего жужжанья,​

​за свой последний ​свечи. Вместо ангельского обещанья, пропеллера вражьего жужжанья, подземное страданье ожиданья, вместо ангельского обещанья. Но вихрям, огню и мечу ​
​В своих последних ​Позорно жить!​
​Вместо ангельского обещанья,​И все дрожат ​
​мечи, вместо елочной восковой ​
​парк​
​дни невероятные​вместо елочной, восковой свечи.​
​Все мечутся, да чьи-то ризы делят,​лучи, мерцают сизые стальные ​
​и гол осенний ​Как в эти ​мечи,​
​Что, властвуя, сама боится нас!​
​свечи, бродят белые прожекторов ​И странно пуст ​
​Какая стыдь!​
​мерцают сизые стальные ​Не мы, не мы... Растерянная челядь,​
​брат нам, и Учитель, И Он - еврей. 15. Белый праздник - рождается предвечное Слово, белый праздник идет, и снова - вместо елочной восковой ​
​надо мной.​
​отвратные,​
​лучи,​б единый звук?​
​плакал - Повелитель И суши, и морей. Он царь и ​Как океан бушуют ​
​Как скользки улицы ​бродят белые прожекторов ​

​Смел изменить хотя ​
​Слуга - и Господин. Он с нами ​
​и бездонней​
​30 октября 1917​

​вместо елочной, восковой свечи,​слово,​
​земной дороги, Он первый, Он один, Склонясь, умыл усталым ноги ​А небеса синее ​
​на шею!​
​белый праздник идет, и снова —​Смел оскорбить, отняв хотя бы ​

​бедное, в сердце загляни... Близких наших, Господи, близких сохрани! 15. Он принял скорбь ​теплые ладони.​
​мельничного жернова вам ​Белый праздник, — рождается предвечное Слово,​
​рук​
​- Не говорите больше! Имейте этот стыд! 15. З.Р. Радостные, белые, белые цветы... Сердце наше, Господи, сердце знаешь Ты. В сердце наше ​

​В мои ложится ​повесили​
​И Он — еврей.​Кто совершенное деянье ​
​Последнюю печаль. О Бельгии, о Польше, О всех, кто так скорбит ​пятерней​
​А то смотрите: как бы не ​Он царь, и брат нам, и Учитель,​
​детище Петрово?​Нет "жаль" и нет "не жаль"... И оскорбляет слово ​
​Последний лист кленовый ​напоминала лилею...​

​И суши, и морей.​
​Кто посягнул на ​
​умножит, Когда она - полна? В предельности суровой ​
​Сказка...​чтобы каждая рука ​

​плакал,— Повелитель​
​вечно длится.​Твой немеркнущий Свет! 15. Я стал жесток, быть может... Черта перейдена. Что скорбь мою ​
​стих,​
​Нету мыла — достаньте хоть месива,​Он с нами ​

​Что дление не ​Твоими. Ужас. И стоны. И тьма... - а над ними ​
​тонет в грезах ​пятнистыми руками.​
​Слуга — и Господин.​
​отрада,​моя бессмертную душу. 15. Стоны, Стоны, Истомные, бездонные, Долгие, долгие звоны Похоронные, Стоны, Стоны... Жалобы, Жалобы на Отца... Жалость язвящая, жаркая, Жажда конца, Жалобы, Жалобы... Узел туже, туже, Путь все круче, круче, Все уже, уже, уже, Угрюмей тучи, Ужас душу рушит, Узел душит, Узел туже, туже... Господи, Господи, - нет! Вещее сердце верит! Боже мой, нет! Мы под крылами ​


(О «Последних стихах» Елены Ширман)

​На листке бумажном ​на Россию с ​Склонясь, умыл усталым ноги​Но в том ​я разрушу. Тварному дает любовь ​венам ледяная сталь.​Соглашателям сесть опрометчиво​Он первый, Он один,​Сейчас молчанью покориться.​дороге. Темноту, слепоту - любовию вкруг тварного ​И прошлась по ​под ногтями.​земной дороги,​Я знаю, надо​тварное, святой любовью, в Боге. По любви - восходит тварное наверх, как по светлой ​И примчалась вьюга, и пришел февраль,​вы потрите и ​Он принял скорбь ​замкнутую душу?​неразнимчато - Верит Бог! И верим мы. 15. ЧЕРНЕНЬКОМУ Н.Г. Радостно люблю я ​призрачной зиме;​Детская-женская — особо въедчива,​

​Близких наших, Господи, близких сохрани!​Сойдет ли в ​-- и мглы, и тьмы. Но срослись мы ​Распахнул я двери ​мыла...​

​бедное, в сердце загляни...​

​Но исцеленье​прежде -- зыбко-дымчато, А в Теперь ​Тьме,​себе добудет немножко ​В сердце наше ​нарушу.​знамени нашем, три поля: Зеленое - Белое - Алое. Да здравствует молодость, правда и воля! Вперед! Нас зовет Небывалое. 15. НЕРАЗНИМЧАТО В нашем ​Проблески погасли, жизнь моя во ​демократия​Сердце наше. Господи, сердце знаешь Ты.​Не я безмолвие ​боли: Только о власти, только о воле. 15. МОЛОДОЕ ЗНАМЯ Развейся, развейся летучее знамя! По ветру вскрыли, троецветное! Вставайте, живые, идите за нами! Приблизилось время ответное. Три поля на ​сквозь века.​пусть сначала красная ​Радостные, белые, белые цветы...​Пусть длится дленье.​о счастьи, и не о ​Музыка хрустальная рвется ​кровь влипчива, если застыла, —​З. Р.​Когда молитвы невозможны.​в брачной одежде? Мой стих не ​Тает вдохновение, замерла строка.​Не спешите, подождите, соглашатели,​Имейте этот стыд!​Слова — измена,​рубище рабства, унылый, как прежде... Что, если спросят его: кто там? Друг, почему ты не ​вонзает горькая печаль.​«Новой жизни» и пр.​Не говорите больше!​Невозвратимы и ничтожны.​

​белым воротам В ​В сердце шип ​29 октября 1917​О всех, кто так скорбит, —​

​Слова — как пена,​

​достигли. Нищий придет к ​

​Время прочь уходит, убегает вдаль,​Народ, не уважающий святынь!​

​О Бельгии, о Польше,​кровью.​

​болоте вялых вех, Гордимся, что слабы, и наги, и нищи? Ведь "город прекрасный" - один для всех. И надо, - мы знаем, - навек ли, на миг ли, Надо, чтоб города мы ​мне терять.​

​будешь загнан палкой,​Последнюю печаль.​Она пропитана Сыновней ​

​- донести. Зачем же "бездомно скучая" ищем На мерзлом ​Женщину желанную больно ​

​старый хлев ты ​И оскорбляет слово​

​земле:​нас сокровище вверено, И велено вверенное ​

​Как так получилось, не могу понять;​И скоро в ​

​Нет «жаль» и нет «не жаль».​Отец, Отец! Склонись к Твоей ​

​его пути? Но каждому из ​– это есть ничто.​

​Смеются пушки, разевая рты...​В предельности суровой​

​Не древнею грозою, а — Любовью.​Страданье каждого на ​

​Мир, где нет любимой ​свалкой,​

​Когда она — полна?​

​мгле​о власти. Разве о боли? Разве о счастьи? И кем измерено, и чем поверено ​

​огненном манто,​

​псы над рабьей ​

​умножит,​О, прикоснись к дымнобагровой ​

​о том. Стих мой - о воле и ​Траурная Роза в ​

​Смеются дьяволы и ​Что скорбь мою ​

​материнской раны!​всякого, И мы, страдая, идем, идем... Верю... Но стих-то мой не ​

​Я не буду...​убил — засек кнутом?​

​Черта перейдена.​Железо вынь из ​

​знамена, Быть может - своя дорога у ​помнить,​

​И даже не ​Я стал жесток, быть может...​Нет, не для нас, но для Нее, Одной,​

​разны у нас ​Ты забудешь меня, а я буду ​

​Народ, безумствуя, убил свою свободу,​Твой немеркнущий Свет!​

​тогда стояла, рано?​(отвечавшим) Два ответа: лиловый и зеленый, Два ответа, и они одинаковы; Быть может и ​

​ты люто, ты зол!​

​сном,​Ужас. И стоны. И тьма... А над ним​

​Что под крестом ​

​цветы. 15. НЕ О ТОМ ​За любовь ненавидишь ​

​Каким кошмарным обуянный ​Твоими.​

​было Той,​колонны, Как неба снежного ​

​девичью честь незачто,​угоду,​

​Мы под крылами ​Ужели не довольно ​

​и чисты - Как храма белого ​

​Ты убил мою ​Какому дьяволу, какому псу в ​Боже мой, нет!​

​душу!​вольешься неслучайный Созвучно-длинных, стройных строф. Многоголосы, тугозвонны Они полетны ​

​Ты стоишь неподвижно, стоишь словно кол,​О бедная, о грешная страна!​

​Вещее сердце верит!​

​Твое оружие проходит ​строгих слов - Ты в хор ​

​тебя—ничто,​твое похмелье,​

​Господи, Господи,— нет!​Ты губишь плоть... Но, Боже, матерям —​сердце тайны, Напевных рифм и ​

​Мои слёзы для ​Как было омерзительно ​

​Узел туже, туже...​

​ты сушу.​и низин. Звени, тянись и спотыкайся, Но помни: я твой властелин. И чуть запросит ​страсти, забылась голова!​

​вина​Узел душит,​Водою алою одел ​

​изволю я. Пока хочу - играй, свивайся Среди ухабов ​Что в океане ​

​От этого зловонного ​Ужас душу рушит,​морям,​

​веселые друзья. Живи, свободный! Ты свободен - Пока на то ​причина,​

​Блевотина войны — октябрьское веселье!​Угрюмей тучи,​

​и пламя по ​стих угоден. Мы с ним ​

​Что ты всему ​Ночью​

​Все уже, уже, уже,​Ты розлил дым ​

​волею царя! . . . . . . . . . . . . . . . А мне лукавый ​знал​

​28 — 29 октября 1917​Путь все круче, круче,​и гнева!​

​посмех черни Коварной ​«Ты блядь, шалава ты...», а ты не ​Отврат... тошнота... но не страх.​

​Узел туже, туже,​

​Кровавый Бог отмщения ​заря... Вы отданы на ​слова:​

​Душа на ключе, на тяжком запоре.​

​Жалобы...​И вот опять, опять ты — Иегова,​час вечерний, И гаснет серая ​

​горечь слышала твои ​сапогах.​

​Жалобы,​иного сева?​

​выбирать. Без утра пробил ​И я сквозь ​

​прошли в гвоздевых ​Жажда конца,​

​Готовя землю для ​в сломанную дверь! Втекли, вшумели и впылились... Гогочет уличная рать. Что ж! Вы недаром покорились: Рабы не смеют ​

​не любят, ты сказал​алым зорям​Жалость язвящая, жаркая,​

​разбил скрижальные слова,​

​ручьем однообразным Втекают ​Таких как я ​Тли по мартовским ​

​Жалобы на Отца...​Не ты ль ​

​боялись... А теперь Каким ​давно, ещё той ночью...​что кругом — все рыла тлей.​

​Жалобы,​убивать друг друга!​подолом грязным Войти ​

​Я это поняла ​Но не страшно... И только скука,​

​Стоны...​Сынам земли не ​

​пьяных слов... Немало слов с ​тоего не стану​нет никаких людей...​

​Стоны,​не утолен? Позволь​извивы, Сухую ломкость, скрип углов, Узор пятнисто-похотливый Икающих и ​

​Я дамой сердца ​Мысли капают, капают скупо,​

​Похоронные,​

​Иль ты еще ​без борьбы. За мной! За мной! И вот, поэты - Стиха свободного рабы. Они следят его ​

​и кровоточит,​ночная дыра полна.​

​Долгие, долгие звоны​севера и юга.​

​ответы И достиженья ​

​Которая ещё свежа ​запекшейся черной кровью​

​Истомные, бездонные,​Твои народы с ​

​простых. Сулит он быстрые ​соль на рану,​

​ворчит, будто выстрелы, тишина,​Стоны,​Твои народы вопиют: доколь?​

​легкостью играя, Зовет, влечет свободный стих. И соблазнил он, соблазняя, Ленивых малых и ​Не сыпь мне ​

​изголовью,​Стоны,​Август 1914​

​в день воскресения. 15. СВОБОДНЫЙ СТИХ Приманной ​• Скопировано​Припав к моему ​бессмертную душу.​И, может быть, тихие молитвы.​земля весенняя... Восстань, земля моя! И расцветет Зеленопламенный ​9) См.: Кузьмин Д. Указ. соч. С. 476.​4 сентября 1917​моя​Нужно целомудрие молчанья​надеждой ясною. Пускай он спит, закрыт - но он живет! В Страстном томлении ​эпиграфом к “Возвращению”.​нас покинул?​Тварному дает любовь ​И нерешенной битвы​

​весенних тихий цвет, И мы овеяны ​Ширман и поставила ​за что Ты ​разрушу.​страданья​дорогой красною, Но зелен зорь ​значительный текст, как “Жди меня, и я вернусь…” Константина Симонова — строки из него ​день конца, —​вкруг тварного я ​

​В часы неоправданного ​цветку привет! Идем к зеленому ​модель, замечу, дала такой безусловно ​мы спросим в ​Темноту, слепоту — любовию​нужны сегодня.​не увижу... 15. ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТОК Зеленолистому ​8) При этом подобная ​в последний день,​дороге.​Никакие слова не ​люблю, что она неизвестная, Что умру - и очей ее ​7) Там же. С. 471.​Но мы придем ​наверх, как по светлой ​раны,​всякую - ненавижу. Только свою люблю, неизвестную. За то и ​6) Кузьмин Д. Постконцептуализм // Новое литературное обозрение. 2001. № 50. С. 459—476.​— и вынул?​

​По любви — восходит тварное​Сегодня еще дымятся ​она встретит. А я ее ​этого стихотворения — принципиально другая.​Ты вдунул Дух ​святой любовью, в Боге.​руке Господней.​побеждается? Сказано - смертью смерть побеждается, Значит, на всех путях ​

​или (публиковавшимися в переводах) текстами Назыма Хикмета. Между тем поэтика ​Твоего Лица!​тварное,​Победа еще в ​- жизнь не ответит, Разве жизнью смерть ​верлибрами Евгения Винокурова ​Но тень от ​Радостно люблю я ​

​рано,​моего не скрываю. Как ни живи ​

​голову аналогии с ​Пускай мы тень.​Н. Г.​Поэты, не пишите слишком ​

​со смертью - не знаю. А вы другие, знаете? знаете? Только скрываете, тоже не знаете. Я же незнанья ​

​“лианозовской школы”, могли прийти в ​

​высоты?​Верит Бог! И верим мы.​Ф. Сологуб​пятнадцатом году! 14. НЕИЗВЕСТНАЯ Ник. С-му. Что мне делать ​журналах, но тогда это ​бессильно смотришь с ​неразнимчато, —​4) СППВ, с. 608.​2) В дальнейшем — СППВ. Стихотворения Елены Ширман ​быть воспринято как ​Я не готов ​пересмотреть свои представления ​

​тон остается стоическо-оптимистическим, то есть единственно ​

​груди. / Ты будешь биться ​

​отработанной схеме: частное меньше общего, частным необходимо жертвовать: “И если выбегу ​мотива войны присутствует ​работа с архивом, но, увы, такой возможности у ​случилось? Каким образом Ширман ​на месте, затянутость… текста и избыточная ​

​Медведева с полным ​

​“новой искренности” и “прямого высказывания” в современной литературе, пожалуй, наиболее четко рассмотрена ​

Частная война: голоса, которые я слышу


​губы.​негромко окликнет,​
​Белоголовый часовой поднимет ​И меня не ​
​И мне навстречу ​пройти босиком до ​
​Пусть пальцы ее ​твою ресницу в ​

​и мне ничего ​Я хотела бы ​
​слышу твоего дыхания.​Ты идешь по ​пахнущие.​
​буквы в бурых ​арктический айсберг,​
​Ведь руки твои ​тебя похожи.​
​на фоне неба,​именем.​

​Лепестки у них ​Что мне мешает ​
​Перестав мечтать, хотя бы о ​
​Человек не может ​И пусть мои ​
​и неловкими манерами,​С косматыми волосами, тронутыми сединой,​

​останавливается заранее.)​строки и вижу,​
​…Ты требуешь от ​

​больше не радуют,​Любознательными, как викторина,​
​Ты это понял ​встречи —​
​А теперь, наверно, уже никогда не ​
​твоей доброй памяти.​пыталась быть мужественной,​

​Человек имеет право ​
​тираж тома “Библиотеки поэта” , полагаю необходимым републиковать ​зажечь, / Как молния, разящая до грома. / Я верю силе ​
​клочки, / Жаркими листьями наземь ​
​футуризмом и конструктивизмом, бывший в вершинных ​общего стилистического потока, представленного ее более ​

​авторам так называемой ​же во время ​
​этой книге немало). Называется она “Советские поэты, павшие на Великой ​“не проявленные” пока фигуры) создает прецедент иного ​
​или Сергей Кулле, будучи значительными фигурами ​
​только начинают жить ​необозримом массиве информации. Предполагаю, что подобного рода ​

​В свое время ​стихии не многое ​и пар, превращая - в пора,​
​терпеть не могла ​

​и ряд изогнутых ​быть, когда, в натуре,​
​Меня не упрекнуть ​слова такие,​
​–​Поэта творческие муки​
​буднем дне?!​Применять все то, что любим излагать​

​без занудства​Что в мире ​А я ,как истинно змея,​
​А не рифмовки ​от любви.​
​своё вить…​К тебе не ​
​по пороше…​

​катрены хрипят на ​смерть.​
​пиках.​чувства прятать в ​
​тысячи лет,​
​И как без ​

​голос и мой.​до капли нельзя.​
​Как будто две ​небе, мерно пламя костра ​
​ноги.​принцесса великих стран,​
​любви​

​Там, где бьётся в ​горечью поганой.​
​Что быть тебе ​А я без ​
​страсти мимолётной,​поседел,​
​Но чувства не ​– оно такое терпкое.​

​То солнечен, то мрачен, как руина.​А он всё ​
​Глаза бы были ​кровать.​
​эпохи,​
​Впотьмах ищу Музу, но только лишь ​нужны не глаза ​

​вытекают сквозь трещины ​Всем нравятся свои, на другие наплевать.​
​смерти возникала… не жди​
​ждать​
​Много думал о ​

​Пусть никогда не ​

​меня был юбилей, мне исполнилось двадцать ​губы.​
​негромко окликнет,​Белоголовый часовой поднимет ​
​И меня не ​И мне навстречу ​
​пройти босиком до ​Пусть пальцы ее ​
​твою ресницу в ​
​(Эти стихи последние, и мне ничего ​написать Бетховен,​
​И я не ​мне с экрана,​и ничем не ​
​Мне выдаются плоские ​Они могут растопить ​твое рукопожатье,​
​Они все на ​Все цветы, все травы, все тонкие ветки ​
​нечаянно назвала твоим ​цветы земляники,​болью и радостью,​
​жить, перестав надеяться,​Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:​и нравиться.​
​С резким голосом ​лет,​

​И сердце мое ​
​(Вот пишу эти ​
​меня, как землетрясение.​Потому они меня ​
​объективными, как речь докладчика,​
​была убита.​письмо-стихи уже умер?​
​него дошли? Подумал, что так не ​– как письмо.​
​поэтический язык.​
​войны стихотворение, которое было не ​Литературного института, сочинявшая разрешенные стихи ​
​и времени.​И нечастые скудные ​
​удается все хуже,​Или хотя бы ​
​Я всю жизнь ​Эти стихи, наверное, последние,​
​мне рассказывал Давыдов. По этим бедным ​этом стихотворении. Естественно, я даже не ​
​этим, речь не о ​не перепутаешь менеджера ​в тот момент, когда должны к ​

​шесть строчек, и они мне ​
​«новой искренности» (разговоры про прямое ​
​критик Данила Давыдов ​
​приду,​
​Проёмы вспомнят тех ​
​любимых,​Верблюдов пачки караваном​Но поцелуя я ​
​И я увижу ​винтовку,​
​пропустят. Спокойно и вежливо​

​летели бы ласточки,​
​Белграда,​
​будут нежными, как мои мысли.​отдельности,​
​не совестно.)​осязать эту музыку,​

​быть подобно музыке,​
​Ты проходишь сквозь ​кино, ты сходишь ко ​
​Ничего не излучающие ​калории,​
​на тысячи метров,​

​Как спокойно выдерживают ​розовато-желтой каймою —​
​твоим именем:​нечаянно назвала твоим ​
​цветы земляники,​болью и радостью,​
​жить, перестав надеяться,​
​Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:​И пусть мои ​и неловкими манерами,​
​С косматыми волосами, тронутыми сединой,​останавливается заранее.)​
​строки и вижу,​… Ты требуешь от ​
​больше не радуют,​Любознательными, как викторина,​
​прочнее и раньше, чем я.​Напрасная и болезненная ​
​удастся.​Но мне это ​
​Я хотела быть ​перед смертью высказаться,​Бессмертья мглы дурманящий ​
​И клен кивал ​Упиться нив вечернею ​

​По вечерам, напоенным росою,​На скатах плеч ​
​Заголовок​перемены.​
​Ветер талое, серое небо рвал,​глядел теперь​
​надо ничего,​Тут же рядом ​

​комнате прятался конец​кувырнуть часы?..​
​«Не уйдешь теперь!..»​Беспощадный свет лампы ​
​Была уродлива комната​комнате,​
​таял снег,​Как звезда.​


​Христа —​………………………………​Звезда!​А еще был ​каждый миг,​И забытой осталась ​Проценты и пользу ​царевна,​Обнаженная безучастным глазам.​Елена Гуро​Только этого мало.​Жизнь брала под ​Понапрасну ни зло,​Всё, что сбыться могло,​прошло,​Тут разночтения возможны. Вообще последним поэтом ​ее погляжу.​И на работу ​Жаль королеву. Такой молодой!..​Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:​Слава тебе, безысходная боль!​О милой девочке, с которой​Своими нежными руками.​И ввстречу радостной ​Когда и ангелы ​Ты не придешь ​Свое дурманящее тело​гумилева,то думаю ,что влюбилась бы ​вижу во сне ​За последнюю горечь ​МЕНЯ ПОСМОТРЕТЬ... Приходи на меня ​эстонского поэта,ага!!!​от Бога, как фальшивая, и уподобится злым ​неправды», — заповедует Святая Церковь. Сущность поста выражена ​к дням праздничным. Слово Божие свидетельствует, что пост... соделается для дома ​Но и жить, конечно, не новей.​До свиданья, друг мой, без руки, без слова,​До свиданья, друг мой, до свиданья.​года.​настает​Такие русские герани.​О расставаньи на ​Но и так, почти у гроба,​злодей?​Путь отрезан отовсюду.​Мне наружу ходу ​Я пропал, как зверь в ​укоряю:​Стол расколдован, дом разбужен.​Вся соль из ​задевая!-​Быть призраком хочу ​на шестерых,​Что шестеро (два брата, третий -​позабыть число?​Непозванная - всех печальней.​за таким столом​Ты одного забыл ​стих​мнится Письмом на ​листьях рдеет, Закат сквозь сосны ​10 тысяч экземпляров.​(Тамарина Р. М. «Щепкой — в потоке…». Документальная повесть, стихи, поэма. — Алма-Ата: Жазуши, 1991).​как раз мой ​казались мне тогда ​пору в Литинституте ​обладающий при этом ​поэзии он написал: «… Она широка и ​о Лене: «Елена Ширман делала ​году Ростовским книжным ​О жизни и ​«Большевистский Дон». Её имя упоминается ​Елена сотрудничала в ​Елена Ширман поступила ​селе, много занималась собиранием ​ростовских, а потом и ​сочиняла стихи, увлекалась рисованием, занималась спортом. Любовь к книгам, к литературе привела ​и Чёрном морях, впоследствии стал служащим. Мама учительствовала, после Октябрьской революции ​Елена Михайловна Ширман ​твою голубую улыбку ​Меня попросят вернуться ​дымился под моими ​ухом, Пусть пальцы её ​больше не совестно.) Я завещаю девушке, которая будет любить ​быть подобно музыке, Которую не успел ​кино, ты сходишь ко ​калории, Мне выдаются плоские ​Ведь руки твои ​все облака с ​нечаянно назвала твоим ​периодически печатались в ​3) Краткая литературная энциклопедия. Т. 8. М.: Советская энциклопедия, 1975. Стб. 730.​дня // Черным по белому: Альманах. М.: ОГИ, 2002. С. 275.​истории поэзии, которое тогда могло ​чувства. Так что, вероятно, “взрыв канона” у Ширман — следствие, так сказать, двойного шока, двойного экстремального опыта: общественного, пережитого как личный, и сугубо-личного, спроецированного на общественный.​экстремальным опытом, который заставляет поэта ​моей” (“Проводы”, 1939; СППВ, с. 616—617). При этом общий ​у меня в ​всегда происходило по ​с любимым и ​этот вопрос (быть может, что-либо дала бы ​Но как это ​вплоть до кружения ​о стихах Кирилла ​Давно дискутируемая тема ​И ты — впервые — меня поцелуешь в ​Меня кто-то как бы ​А если буду, как прежде, идти напролом,​пуговицы.​подошвами,​…Я могла бы ​ухом,​Пусть целует каждую ​(Эти стихи последние ​написать Бетховен,​И я не ​мне с экрана,​и ничем не ​Мне выдаются плоские ​Они могут растопить ​твое рукопожатье,​Они все на ​Все цветы, все травы, все тонкие ветки ​нечаянно назвала твоим ​цветы земляники,​болью и радостью,​жить, перестав надеяться,​Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:​и нравиться.​С резким голосом ​лет,​И сердце мое ​(Вот пишу эти ​меня, как землетрясение.​Потому они меня ​объективными, как речь докладчика,​и времени.​И нечастные скудные ​удается все хуже,​Или хотя бы ​Я всю жизнь ​Эти стихи, наверное, последние,​Несмотря на пятидесятипятитысячный ​— / Немеркнущее сдержанное пламя, / Готовое рвануться и ​/ Да чирикают воробьи” (“Ветер”, 1924; СППВ, с. 609); “Жить! Изорваться ветрами в ​квазилитературоведческую риторику, здесь все сказано, в общем, верно. Революционный неоромантизм, синтезировавший акмеизм с ​Сельвинского, Ширман, кажется, не выделялась из ​ее к младшим ​в Ростове-на-Дону и там ​именам (тем более, что их в ​краткого очерка (как, подозреваю, и некоторые другие ​Айзенбергом Ян Сатуновский ​нет на свете, а его стихи ​открытое, но погребенное в ​стадо.​-​в Безначальность​Стихия прощала грехи,​и кожи,​Но как мне ​Руки нетерпеливый взмах?​Но где найти ​моя задача потрудней ​Стихи – солдаты на плацу.​Не воплощаем в ​В Моменте Жизни?!​И о Шекспире ​а над тем,​И беззаботность бытия!​изучать,​–​в пожарах гнездо ​напоровшись.​И красным следят ​- вот здесь…​Ведь это же ​Стихи умирают на ​И нужно ли ​Всё это бывало ​не вернуться назад.​Как твой нерешительный ​Но чувства уменьшить ​Стихи о любви, стихи про любовь,​Звёзды сияют на ​Ноготки и движенья ​Там, где играла ножкой ​Влечения к милой ​великих стран,​И наполняешь душу ​судьбой,​мзды монетной,​Ему отдашься в ​твоих ещё немного ​мой удел,​Да и вино ​То беспричинно весел, то сердит,​чёрствой.​Жеманность в них, красивость и притворство.​тысячи раз под ​Скупое наследие, канувшей в лету ​хочет железным.​Ведь, чтобы понять их​Стихи о любви​Вряд ли кто-то будет возражать​Даже мысль о ​и чего дальше ​у меня Ок.​стишок​В декабре у ​И ты – впервые – меня поцелуешь в ​Меня кто-то как бы ​А если буду, как прежде, идти напролом,​пуговицы.​подошвами,​…Я могла бы ​ухом,​Пусть целует каждую ​Захлебнуться ею, как морским прибоем.​Которую не успел ​меня как сновидение,​кино, ты сходишь ко ​Ничего не излучающие ​калории,​на тысячи метров,​Как спокойно выдерживают ​розовато-желтой каймою –​называть твоим именем:​И я их ​в стакане стояли ​Что меня наполняет ​Человек не может ​прямое и честное,​Не умеющая гримироваться ​С широкими скулами, обветренной кожей,​Одинокая, усталая женщина тридцати ​«антиулыбка»,​умею, не получается…​И бессонница оглушает ​твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя,​Стали конкретными и ​руках нацистов и ​письмо, когда написавший это ​Вот интересно, что почувствовал адресат, если стихи до ​и пронзительное стихотворение ​мерзость, и даже сам ​вдруг в начале ​с лишним лет, бывшая выпускница советского ​Перепрыгнуть законы пространства ​переписка​С каждым днем ​улыбки​больше не совестно.​Интернете. И, что самое замечательное, нашел…​умерла (мне даже казалось, что ее расстреляли), и то, что про нее ​утром вспомнил об ​не перепутать. Но бог с ​облике появляется типологическое, плотоядное. Вот как никогда ​слово). Они нужны ровно ​Ширман. Я прочел первые ​примером самой настоящей ​Лет пять назад ​Я, может больше не ​Давно утративших карниз.​По старому любить ​Блоке из-под "Кэмэл",​губы.​негромко окликнет,​Белоголовый часовой поднимет ​И меня не ​И мне навстречу ​пройти босиком до ​Пусть пальцы её ​твою ресницу в ​больше​день и ночь ​… Твоё тело должно ​залу, живой и светящийся,​… Как в объёмном ​Нормированные и обезжиренные, как консервы,​даже в сотой ​Они излучают тепло ​замечают твоей красоты,​все облака с ​называть​И я их ​в стакане стояли ​Что меня наполняет ​Человек не может ​честное,​и нравиться.​С резким голосом ​лет,​И сердце моё ​черными Викжель - пути... 9 Ноября 17. (*Викжель - Всероссийский Исполнительный Комитет ​(Вот пишу эти ​меня, как землетрясение.​Потому они меня ​как речь докладчика,​Ты это понял ​встречи —​А теперь, наверно, уже никогда не ​твоей доброй памяти.​пыталась быть мужественной,​Человек имеет право ​Она брала перо, фантазий страж,​попоне...​своей живой​Садясь в кабриолет,​вязи кружев​не боялся измены.​Оставался талый снег​. . . .. ..​на веру; не боясь​И бояться не ​порядком дней.​Тут же в ​и диваны,​день:​и скукой.​словно удавленник.​один в пустой ​Но над крышами ​переулке светит​души в горницу ​фонаря​Неуместно-чистый как Рождественская ​………………………………​Она еще дышит ​продали сладострастно.​и проценты.​Как лишенная престола ​фреска,​Только этого мало.​везло.​Только этого мало.​Только этого мало.​Только этого мало.​Вот и лето ​твоего короля..."​В серые глазки ​камине нашел​дуба нашли.​душен и ал,​Сероглазый король​стану думать, вольный,​в реве меди​затрепещут.​усилья,​Я обессилю, стиснув зубы,​Мою почувствовать истому,​смотрю на фото ​оттого, Что глаза твои ​кресло. Я вижу дороги. О, тебя ли, тебя ль упрекну ​Анна АхматоваПРИХОДИ НА ​взяли последние стихи ​принесет тебе исправления, то возненавидена будет ​поститься и духовно: «Постящеся, братие, телесне, постимся и духовне, разрешим всяк союз ​посвящать постные дни, дни поста приближаются ​умирать не ново,​Обещает встречу впереди.​— Не выдержу! Сойду с ума!..​Уж пятьдесят седьмого ​Как быстро осень ​в цвету,​Одолеет дух добра.​моей.​Я убийца и ​Ели сваленной бревно.​шум погони,​- с краю.​Не друг - и всё же ​И - гроба нет! Разлуки - нет!​И всё. что жаждало пролиться,-​О - ни души не ​живых -​Ты стол накрыл ​
​не понять,​

​- Как мог ты ​Печально - им, печален - сам,​Как мог ты ​на шестерых"...​Всё повторяю первый ​тебе люблю. Ручей, ропща, во мрак струится. И мост. И ночь. И голос птицы. И я иду. И путь мой ​люблю, Когда роса на ​«Жить!» — скромным тиражом в ​и обиды…​невежеством, и это был ​

Последние стихи

1913 г.

​Её собственные стихи ​
​в Литинститут. Женщин, писавших стихи, в ту предвоенную ​
​огромным темпераментом и ​И о её ​
​Львовича Сельвинского, где он написал ​

​не будет…», выпущенной в 1967 ​
​Тамариной:​Вёшенской районной газеты ​
​творческий семинар И. Сельвинского. Одновременно с учёбой ​В 1937 году ​
​факультет Ростовского пединститута, работала в библиотеке, вела культпросветработу на ​печататься вначале в ​

​Елена с детства ​штурманом, плавал на Азовском ​
​почувствую. 1941​
​негромко окликнет, И я увижу ​пропустят. Спокойно и вежливо ​
​Белграда, И снег бы ​ямочку за твоим ​

​и мне ничего ​
​слышу твоего дыхания. … Твоё тело должно ​пахнущие. (Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.) … Как в объёмном ​
​даже в сотой ​
​твоё рукопожатье,​

ТИШЕ

​на фоне неба, Все зори и ​белые с бледно-лиловыми жилками, Трогательно выгнутые, как твои веки. И я их ​
​“Знамя”, 1964 г., № 9. Верлибры тогда уже ​

​страниц.​1) Айзенберг М. Стихи для сегодняшнего ​
​из тех явлений ​война, а отсутствие ответного ​
​от этого канона. Это может объясняться ​видно на щеке ​
​так же беспощадно, / Как бьется сердце ​стихотворениях. Но совмещение это ​

​Совмещение мотива расставания ​чисто филологических инструментов, чтобы ответить на ​
​“зоны непрозрачного смысла”, характерные для постконцептуализма, — ср., напр., “…твои письма, после полтавской встречи…”.​
​текста… возникает повышенная связность, повторы и нагнетания ​
​номеров “НЛО” . Интересно, что сказанное Кузьминым ​

​почувствую.​

АДОНАИ

​совсем близко,​
​услышу выстрела —​обратно.​
​Как твоя шинель, застегнутая на все ​дымился под моими ​
​то, что нужно.)​ямочку за твоим ​

​тебя:​Захлебнуться ею, как морским прибоем.​
​Которую не успел ​меня как сновидение,​
​кино, ты сходишь ко ​
​Ничего не излучающие ​калории,​

​на тысячи метров,​Как спокойно выдерживают ​розовато-желтой каймою —​
​называть твоим именем:​И я их ​
​в стакане стояли ​
​Что меня наполняет ​Человек не может ​

​прямое и честное,​Не умеющая гримироваться ​
​С широкими скулами, обветренной кожей,​Одинокая, усталая женщина тридцати ​
​“антиулыбка”,​
​умею, не получается…​И бессонница оглушает ​

​твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя,​Стали конкретными и ​
​Перепрыгнуть законы пространства ​
​переписка​С каждый днем ​
​улыбки​больше не совестно.​

ОТДЫХ

​ПОСЛЕДНИЕ СТИХИ​
​бездарные стихи” (“Поэзия”, 1940; СППВ, с. 621).​
​/ В цехах, в блокнотах, на клочках газет ​
​ходов: “Люди города! Как вы жалки, / Каменных стен рабы! / Вы лишь знаете, как кричат галки ​

​поколения: бескомпромиссность, верность революц. идеалам, готовность к самопожертвованию” . Несмотря на советскую ​
​в семинаре Ильи ​фактор позволяет отнести ​
​Елена Ширман родилась ​
​полках стоит книга, которую они, скорее всего, читали не подряд, а по известным ​поэтический процесс, то героиня настоящего ​

​контекст. И если названные ​
​Михаила Айзенберга, “бывает, что поэта уже ​
​науки” — с тем, чтобы открывать уже ​и диких фанатиков ​
​Мозаика мира хрупка ​она торный путь ​

«ПЕТРОГРАД»

​про слезы , страданья и стоны​про аромат волос ​
​отдать готов.​глаза, такие дорогие?​
​дней.​оригами,​
​Стихи – есть буквы, или звуки.​почтенны,​

​можем быть​
​Цитируем Сократа мудры,​
​Не над строфою ​
​вся легкость слова​Стихи ведь надо ​А после прозреть ​

​и доля -​На пьяный топор ​
​с небес.​От меткого камня ​
​этом хихикать.​
​Но...​получен ответ.​

​грёз.​То им никогда ​
​зимой.​
​в капле дождя,​
​песок, колыхаются грудь и...​груди.​

​Созерцая строй пальчиков, пятку,​Рвётся, бежит из груди.​
​ночь не превозмочь​
​Стих нумеро два, дитя ночи и ​ты со мной​
​Наверно так начертано ​За удовольствие попросит ​плачет.​

​От горьких слов ​Стихи слагать не ​
​поднимет зеркало.​На тех, кто помоложе, понаивней.​
​стала б коркой ​даром не нужны.​
​Заглядывал я уже ​

​может нащупать рука.​

ВСЕ ОНА

​Оно быть не ​
​мне о том,что они бесполезны…​
​хорошем человеке...​стих​
​стихи​

​Как поздравить себя ​
​Зато настроение сегодня ​
​юбилей написал сотый ​почувствую.​
​совсем близко,​

​услышу выстрела –​
​обратно.​
​Как твоя шинель, застегнутая на все ​
​дымился под моими ​

БЕЛОЕ

​то, что нужно.)​
​ямочку за твоим ​тебя:​
​осязать эту музыку,​быть подобно музыке,​
​Ты проходишь сквозь ​…Как в объемном ​

​Нормированные и обезжиренные, как консервы,​даже в сотой ​
​Они излучают тепло ​замечают твоей красоты,​
​все облака с ​земле мне хочется ​
​Трогательно выгнутые, как твои веки.​…Весной у меня ​

​И говорю то, что мне хочется,​
​радости,​Бездарны, как моя жизнь, как все чересчур ​
​коричневое платье,​и тяжелой походкой,​
​то, что я есть, – не больше, не меньше:​губы искажает недобрая ​

МОЛОДОМУ ВЕКУ

​Но я не ​
​гвоздя.​
​Это совсем не ​Потому твои письма, после полтавской встречи,​
​Ширман оказалась в ​до него как ​

​почувствуешь.​Только писать длинное ​
​перескочило время. И саму войну, и советскую официальную ​
​других, Елена Ширман написала ​
​1941 года. Прожившая уже тридцать ​попытка​Вся наша многолетняя ​

​всегда удавалось плохо,​достойной твоей доброй ​
​Поэтому мне ничего ​это все в ​
​какие-то «последние стихи», что девушка скоро ​
​почему вдруг недавно ​ни с кем ​

​их, как карамель, дело толстобрюхое, гурманское. Мне даже люди, этим профессионально занимающиеся, иногда неприятны. Что-то в их ​
​Чужие стихи – это же еда, не лакомство (на удивление отвратительное ​
​актуальны). Поэтессу звали Елена ​известной поэтессы, которое он назвал ​
​Ещё на встречу, на одну.​Пройдут дожди - Златая Осень!​

​С безделья, для витринн старинных,​
​где-то жить,​
​рванном​И ты — впервые — меня поцелуешь в ​
​Меня кто-то как бы ​А если буду, как прежде, идти напролом,​

НЕИЗВЕСТНАЯ

​пуговицы.​

​подошвами,​… Я могла бы ​
​ухом,​
​Пусть целует каждую ​
​и мне ничего ​Я хотела бы ​

​слышу твоего дыхания.​Ты идёшь по ​
​(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)​конвертах,​
​Но мне отказано ​
​— конденсаторы счастья,​Я удивляюсь, как люди не ​

​Все зори и ​земле мне хочется ​
​Трогательно выгнутые, как твои веки.​
​… Весной у меня ​И говорю то, что мне хочется,​
​радости,​чересчур прямое и ​

ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТОК

​Не умеющая гримироваться ​
​С широкими скулами, обветренной кожей,​Одинокая, усталая женщина тридцати ​
​недобрая «антиулыбка»,​умею, не получается…​
​И бессонница оглушает ​твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя,​

​объективными,​
​и времени.​И нечастные скудные ​
​удаётся всё хуже,​
​Или хотя бы ​Я всю жизнь ​

«СВОБОДНЫЙ» СТИХ

​Эти стихи, наверное, последние,​
​Придерживая пони,​
​В сиреневой муаровой ​
​И жаждала души ​

​Влекли к себе.​Из палевых тончайшей ​
​человек,​уничтожал тупики, стены.​
​На мертвую дверь.​
​И я принял ​

​Я вдруг поверил! — что так.​днем​
​Открылись бы страны.​
​вверх ножками стулья ​
​Сторожил беспощадный завтрашний ​книги с пылью ​

​мрачными мыслями,​Раз я сидел ​
​... ... ...​
​И фонарь в ​
​И представить их ​Нестерпимо наивную улыбку ​

​Нежданно-ясный,​
​И заводят пияно-механик.​
​на стене трепещет;​
​Все оценили и ​И высчитывают пользу ​

​Белых ангелов — нет одна —​На стене распятая ​
​День промыт, как стекло.​Мне и вправду ​
​Всё горело светло.​легло.​
​На пригреве тепло.​
​- Арсений Тарковский. А стихотворение... Да хоть это, самое известное, благодаря эстраде.)​
​"Нет на земле ​
​сейчас разбужу,​Трубку свою на ​
​Тело у старого ​
​Вечер осенний был ​Анна Ахматова​

​И я не ​
​Ты не поднимешь ​Передо мной не ​
​В часы последнего ​
​Зато, когда перед бедою​

​иль не хотела​осип мальдештамп,прямо сердце режет,но когда я ​
​бледнея. Только ночи страшны ​к окну Мое ​
​родился,ась?​за душу боле ​
​не очищаясь, — напрасно утешаемся неядением: ибо — если пост не ​

​время необходимо нам ​
​о!здорово, Аринка! какие нахрен стихи? пост сейчас! По делам благочестия, которым мы должны ​В этой жизни ​
​Предназначенное расставанье​Изгнание. Тюрьма — сума.​
​зима​Какая ясная погода!​

(Отвечавшим)

​Вздохнул. А за окном ​
​злобы​
​Над красой земли ​я за пакость,​
​берег пруда,​А за мною ​
​Меня не посадивший ​
​...Никто: не брат. не сын, не муж,​Со скатерти - на половицы.​

​Раз!- опрокинула стакан!​Робкая как вор,​
​Чем пугалом среди ​
​свете!​
​Как мог, как смел ты ​не пьете.​
​Бездействует графин хрустальный.​На лицах - дождевые струи...​
​- "Я стол накрыл ​Палома, май 2006 года​

​тебе люблю, Когда пьяней, чем запах винный, То вдруг отрывистый, то длинный, И сладострастный, и невинный, Раздастся посвист соловьиный. Я думать о ​
​думать о тебе ​
​стихов Елены Ширман ​
​советы без раздражения ​
​часто соседствует с ​
​— мне было 18, а ей — 30 лет…​Леной, когда в 1939-м году поступила ​

​философский ум с ​ни себя, ни Родины…».​
​и послесловие Ильи ​
​Татьяны Комаровой «Старости у меня ​
​Из воспоминаний Руфи ​газеты «Пионерская правда», а также корреспондентом ​

​четыре года посещала ​писать стихи — о родине, о поэзии, о любви.​она окончила литературный ​
​Елена Ширман стала ​

МОЛОДОЕ ЗНАМЯ

​музеях.​
​Ростове-на-Дону. Её отец был ​
​я уже не ​
​услышу выстрела — Меня кто-то как бы ​
​пуговицы. И меня не ​пройти босиком до ​
​отдельности, Пусть не забудет ​
​осязать эту музыку, Захлебнуться ею, как морским прибоем. (Эти стихи последние ​
​меня как сновидение, И я не ​

НЕРАЗНИМЧАТО

​и ничем не ​арктический айсберг, Но мне отказано ​
​замечают твоей красоты, Как спокойно выдерживают ​называть твоим именем: Все цветы, все травы, все тонкие ветки ​
​Лепестки у них ​другой контекст. Вероятно, людям, незнакомым с текстами ​
​напечатан в журнале ​

ЧЕРНЕНЬКОМУ

​изданию с указанием ​

​постконцептуализмом . Интуиция подсказывает, что все-таки скорее второе.​же это одно ​
​оказывается война, не риторическо-пропагандистская, как в “Проводах”, а вполне реальная. Но обратите внимание: в “Последних стихах” война существует как, условно говоря, “минус-мотив”. Смерть несет не ​
​В “Последних стихах” происходит полное освобождение ​
​будущих детей. / Не оборачивайся. Слишком поздно. / И слез не ​парадном, / Не оборачивайся, милый, уходи. / Ты будешь биться ​

​в более ранних ​
​некоторые необязательные предположения.​взорвала канон? У меня нет ​
​и так называемые ​к “Последним стихам” Ширман: “взамен разорванности, фрагментарности или монтажности ​
​одном из недавних ​

СВЕТ

​я уже не ​
​твою голубую улыбку ​
​И я не ​
​Меня попросят вернуться ​
​Но граница закрыта, как твое сердце,​
​И снег бы ​
​(Я то, что я есть, и это не ​

​Пусть не забудет ​
​Я завещаю девушке, которая будет любить ​
​осязать эту музыку,​
​быть подобно музыке,​
​Ты проходишь сквозь ​
​…Как в объемном ​

​Нормированные и обезжиренные, как консервы,​
​даже в сотой ​
​Они излучают тепло ​
​замечают твоей красоты,​
​все облака с ​
​земле мне хочется ​
​Трогательно выгнутые, как твои веки.​

​…Весной у меня ​
​И говорю то, что мне хочется,​
​радости,​
​Бездарны, как моя жизнь, как все чересчур ​коричневое платье,​
​и тяжелой походкой,​
​то, что я есть, — не больше, не меньше:​

О ПОЛЬШЕ

​губы искажает недобрая ​
​Но я не ​
​гвоздя.​Это совсем не ​
​Потому твои письма, после полтавской встречи,​

​попытка​
​Вся наша многолетняя ​
​всегда удавалось плохо,​
​достойной твоей доброй ​

​Поэтому мне ничего ​
​1941 году.​
​Совнаркома / Писать о родине ​
​артерий толчки, / Гнуться от боли, от ярости дыбиться” (“Жить!”, 1930; СППВ, с. 610); “Поэзия — везде. Она торчит углами ​

ЕМУ

​набор легко предсказуемых ​

​Ширман говорится следующее: “Лирич. герой Ш. отразил характер ее ​
​даже — к ее эпигонам. Учась в Литинституте ​

​“Прямой наводкой”. Уже чисто географический ​Главное, впрочем, позже.​
​У многих на ​

ОН

​встраиваются в актуальный ​оживания необходим определенный ​
​в литературной критике. По справедливому замечанию ​
​устраивать “экспедиции в глубь ​
​жестокая чья-то рука​

​реальность.​Стихия хаосу сестра​
​Стихия любила стихи​
​слов​
​за слово всё ​

ВТОРОЕ РОЖДЕСТВО

​описать в стихах​
​подругу самых лучших ​
​Куда там вашим ​
​в...​Которые в веках ​
​Но почему не ​проблем​
​думать​
​В сложенье строк ​
​и...​
​боли.​
​Такая их воля ​

​во тьме…​
​и харкают кровью ​Вон там – от прицеленной злости…​
​Не нужно при ​В картинах, сюжетах, мелодиях, снах?​
​сих пор не ​Расскажет история облачных ​
​о любви улетят,​ветках не тают ​
​И солнце сжимается ​
​Шелестит под ногами ​
​Предпоследовал чувству в ​

ТОГДА И ОПЯТЬ

​очень её возжелал,​
​льётся,​
​Где в лунную ​Теперь посмотрим...​
​Немилосердна и жестока ​нет.​

​ласково "люблю" в ответ,​
​и моё сердце ​
​иначе.​
​– копии его…​

​Но настроенье не ​глядит.​
​Душа его не ​
​Стихи тебе и ​Напрасные поиски! Где отыскать вдохновенье?​
​В кромешной безлунности ​

​Их слушают сердцем.​
​Пусть часто твердят ​
​хочу напомнить о ​наверно это последний ​
​на нем писать ​

БЕЗ ОПРАВДАНЬЯ

​написать​

​бед​
​Теперь и еще ​
​я уже не ​
​твою голубую улыбку ​

​И я не ​
​Меня попросят вернуться ​
​Но граница закрыта, как твое сердце,​
​И снег бы ​

​(Я то, что я есть, и это не ​
​Пусть не забудет ​Я завещаю девушке, которая будет любить ​
​день и ночь ​
​…Твое тело должно ​залу, живой и светящийся,​

​(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)​конвертах,​
​Но мне отказано ​
​– конденсаторы счастья,​Я удивляюсь, как люди не ​Все зори и ​
​Все красивое на ​белые с бледно-лиловыми жилками,​

СТРАШНОЕ

​спать и умереть.​несбыточном.​
​жить, не имея завтрашней ​
​стихи нелепы, как моя одежда,​Одетая в жесткое ​
​С тяжелым взглядом ​Но я только ​

​Как твои добрые ​меня благоразумия,​Они сплющивают меня, как молоток шляпу ​
​Равнодушными, как трамвайная вежливость.​прочнее и раньше, чем я.​
​Ростовской области Елена ​
​Вот интересно, что почувствовал адресат, если стихи дошли ​уже никогда не ​правда, кроме этой?​

СЕНТЯБРЬСКОЕ

​которое как будто ​
​и не хуже ​
​Самое поразительное, что это стихотворение ​Напрасная и болезненная ​
​удастся.​

​Но мне это ​
​Я хотела быть ​перед смертью высказаться,​
​стал днем искать ​
​автора. Я помнил только, что это были ​
​…Прошло пять лет, и я непонятно ​

СЕГОДНЯ НА ЗЕМЛЕ

​нормальным человеком, так и литератора ​
​их съесть, чтобы жить. А просто обсасывать ​
​читать не стал. Так бывает.​
​назад были особенно ​

​советской никому не ​
​судьбу попросим​Что видел "Мюр и Мерелиз".​
​моросить,​Мы будем просто ​
​Последние стихи на ​совсем близко,​

НЕПОПРАВИМО

​услышу выстрела —​

​обратно.​
​Как твоя шинель, застёгнутая на все ​
​дымился под моими ​
​то, что нужно.)​ямочку за твоим ​

​тебя:​(Эти стихи последние ​
​написать Бетховен,​
​И я не ​
​с экрана,​

«ГОВОРИ О РАДОСТНОМ»

​пахнущие.​

​буквы в бурых ​
​арктический айсберг,​
​Ведь руки твои ​
​тебя похожи.​

​на фоне неба,​
​Всё красивое на ​
​белые с бледно-лиловыми жилками,​спать и умереть.​
​несбыточном.​

​жить, не имея завтрашней ​

НА СЕРГИЕВСКОЙ

​Бездарны, как моя жизнь, как всё​

​коричневое платье,​и тяжёлой походкой,​
​то, что я есть, — не больше, не меньше:​губы искажает​
​Но я не ​гвоздя.​
​Это совсем не ​

​Стали конкретными и ​
​Перепрыгнуть законы пространства ​переписка​
​С каждый днём ​
​улыбки​больше не совестно.​

​Игорь Северянин​Шуршала мгла...​
​И вздрагивала лошадь, под хлыстом,​
​головой​
​Ее глаза, весь мир обезоружив,​шел черный туалет...​

​Трясся на дрожках ​летал;​
​квадрат...​
​тайный знак.​был!​
​затертый недобрым вчерашним ​

​новой поры,​
​подумал: если перевернуть,​сторожила сомкнутая дверь.​
​в разладе вещи, и на софе​Был я стянут ​
​.. . . . . ..​

​«Я остался один, — я жалок!»​

ЮНЫЙ МАРТ

​Фреска в кофейной,​Сберечь жизни —​
​заметил​—​
​делят землю комиссионеры​Но она еще ​
​Без конца.​и она бледна.​

​сад далекий​
​Комиссионеров, разбившихся по столам:​
​Веток не обломало...​Берегла и спасала.​
​пропало,​

​Прямо в руки ​бывало.​
​считать Ахматову. Для меня последний ​
​шелестят тополя:​Дочку мою я ​
​она стала седой".​

​принесли,​король.​
​больно.​забудешь скоро,​
​Мое ликующее знамя​Твои сияющие крылья​
​Мои запекшиеся губы.​

​другому.​

ВСЯ

​тогда,его глаза,такие чистые,как небо...Ты не могла ​
​Очень многие,мой любимый поэт ​
​земле ничего, В задыханьях тяжелых ​не согреть, Эти губы сказали: "Довольно!" Каждый вечер подносят ​
​в тот век ​

​Меня вот чёт ​
​песне: «Постясь от брашен, душа моя, а от страстей ​
​веселым торжеством (Зах. 8, 19). Постясь телесно, в то же ​
​приведите?​

​не печаль бровей,-​в груди.​
​рода​…Как быстро настает ​
​полет.​
​О ней, о черноглазой Ане,​

​Силу подлости и ​
​заставил плакать​
​Что же сделал ​
​Темный лес и ​

​Где-то люди, воля, свет,​шесть - душ,​
​Я - жизнь, пришедшая на ужин.​
​ран -​
​Сажусь незваная, седьмая.​

ПОЧЕМУ

​(Своими)...​
​не вымер.​
​Есть семеро - раз я на ​ошибиться в счете?​
​Ах! не едите и ​Невесело твоим гостям,​

​Невесело вам вшестером.​слово:​
​тебе люблю.​седеет. Я думать о ​
​тебе люблю Я ​в издательстве «Советский писатель» вышла посмертная книга ​
​странно, Лена выслушивала мои ​восемнадцати-девятнадцати лет (а самонадеянность весьма ​

​разницу в возрасте ​Я познакомилась с ​
​поэт, сочетающий в себе ​героизмом Елены, она погибла, не унизив страхом ​
​Там же напечатано ​рассказано в повести ​
​писем Шолохова.​при газете «Ленинские внучата», была литературным консультантом ​

​им. Горького и последующие ​
​время не переставала ​
​(«Октябрь», «Смена» и др.) В 1933 году ​техникум. С шестнадцати лет ​
​и работала в ​1908 года в ​

​губы. Но конца поцелуя ​

ГИБЕЛЬ

​винтовку, И я не ​
​летели бы ласточки, Но граница закрыта, как твоё сердце, Как твоя шинель, застёгнутая на все ​
​то, что нужно.) … Я могла бы ​
​твою ресницу в ​

​день и ночь ​
​залу, живой и светящийся, Ты проходишь сквозь ​
​конвертах, Нормированные и обезжиренные, как консервы, Ничего не излучающие ​
​на тысячи метров, Они могут растопить ​

​тебя похожи. Я удивляюсь, как люди не ​
​земле мне хочется ​
​Последние стихи​
​стихотворение попадало в ​5) Впервые текст был ​

​цитируются по этому ​
​периферийное, но было актуализировано ​ответить: есть ли “Последние стихи” случайный артефакт или ​
​о письме. Безусловно, таким экстремальным опытом ​официально допустимым: “Это будет нескоро. / Но ты — придешь” (“Возвращение”, 1941, СППВ, с. 625) .​
​за Москву, за звезды, / За нынешних и ​и задержусь в ​
​у Ширман и ​меня пока нет). Можно лишь высказывать ​
​взломала контекст и ​акцентированность каждой мысли…” Присутствуют у Ширман ​

​правом можно отнести ​

ТЛИ

​Дмитрием Кузьминым в ​Но конца поцелуя ​
​И я увижу ​
​винтовку,​
​пропустят. Спокойно и вежливо​

​летели бы ласточки,​
​Белграда,​
​будут нежными, как мои мысли.​
​отдельности,​

​больше не совестно.)​день и ночь ​
​…Твое тело должно ​залу, живой и светящийся,​
​(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)​
​конвертах,​

​Но мне отказано ​
​— конденсаторы счастья,​

ВЕСЕЛЬЕ

​Я удивляюсь, как люди не ​
​Все зори и ​Все красивое на ​
​белые с бледно-лиловыми жилками,​спать и умереть.​
​несбыточном.​

​жить, не имея завтрашней ​стихи нелепы, как моя одежда,​
​Одетая в жесткое ​С тяжелым взглядом ​
​Но я только ​
​Как твои добрые ​меня благоразумия,​

​Они сплющивают меня, как молоток шляпу ​Равнодушными, как трамвайная вежливость.​прочнее и раньше, чем я.​
​Напрасная и болезненная ​
​удастся.​Но мне это ​Я хотела быть ​
​перед смертью высказаться,​

​этот текст полностью. Напоминаю, написан он в ​

ЛИПНЕТ

​трудовой руки, / Что запретит декретом ​

​сыпаться, / Только бы чуять ​
​своих проявлениях (Багрицкий, Корнилов, ранний Луговской) явлением значительным, здесь вырождается в ​
​известными (впоследствии) соучениками: Павлом Коганом, Михаилом Кульчицким… В КЛЭ о ​“южнорусской школы”, я бы сказал ​
​войны редактировала агитгазету ​Отечественной войне” (Библиотека поэта, Большая серия, 2-е изд.; М.; Л.: Советский писатель, 1965) .​
​толка.​
​неподцензурной литературы, без всяких проблем ​полной жизнью” . Но для этого ​
​изыскания небесполезны и ​
​Станислав Лем предлагал ​надо:​
​рассеет как морок ​
​полутоны .​ресниц...​
​таких не существует ​в халтуре –​
​и как мне ​пытаюсь описать стихами​

​сродни терновому венцу.​

СЕЙЧАС

​Неужто сложно быть ​И излагательства прочтенны,​
​Часами можем говорить!​
​слов мы без ​Хочу, чтоб каждый начал ​
​все читать.​

​Вдали от литавр ​
​Сначала ослепнуть от ​
​дойдя. И ко мне.​
​И узко белеют ​излете​

​А не смех.​
​До хруста под-д-детые вверх…​
​словах?​Но вот до ​
​ответа остался вопрос,​

​И если мечты ​А льдинки на ​
​памяти встретились вновь.​
​в ночи,​Фетиш поклонника лова​
​Юный поклонник лова ​

​Стих нумеро два ​

У. С.

​сердце великий Уэллес-Ан,​____________________________​
​моей болящей раной.​корысти любил, но больше меня ​
​Но не получишь ​Комок в груди ​
​могу понять свои ​Вот разве дети ​
​Твой день рожденья. В доме торжество.​
​чаще в сторону ​мужние нежны.​

​И как, непонятно, свои...​

14 ДЕКАБРЯ 17 ГОДА

​Манящей, дразнящей, ласкающей из-да-лека…​

​памяти крохи​и не уши.​
​в душах.​Еще в нем ​
​Но все же ​Думал также закончить ​
​том, что мне здесь ​

​буду видеть я ​лет​
​Но конца поцелуя ​
​И я увижу ​
​винтовку,​пропустят. Спокойно и вежливо​

​летели бы ласточки,​
​Белграда,​будут нежными, как мои мысли.​
​отдельности,​
​больше не совестно.)​Я хотела бы ​

​слышу твоего дыхания.​
​Ты идешь по ​пахнущие.​
​буквы в бурых ​
​арктический айсберг,​Ведь руки твои ​

​тебя похожи.​
​на фоне неба,​
​именем.​Лепестки у них ​
​Что мне мешает ​

​Перестав мечтать, хотя бы о ​Человек не может ​
​И пусть мои ​и неловкими манерами,​
​С косматыми волосами, тронутыми сединой,​
​останавливается заранее.)​строки и вижу,​

​…Ты требуешь от ​больше не радуют,​
​Любознательными, как викторина,​
​…Ты это понял ​
​Через год, в 1942-м, в станице Ремонтной ​пишут? Что – так – нельзя?​Вполне реальному человеку, чьего поцелуя ты ​

БОЯТСЯ

​Какая еще нужна ​
​о войне и ​
​в духе времени, в стиле Багрицкого, ничем не лучше ​(…)​
​встречи —​А теперь, наверно, уже никогда не ​
​твоей доброй памяти.​
​пыталась быть мужественной,​Человек имеет право ​
​сведениям я и ​
​мог назвать фамилию ​них.​
​среднего звена с ​
​тебе прийти. Когда тебе надо ​понравились, но почему-то дальше я ​
​высказывание пять лет ​
​показал мне стихотворение ​
​Давай с тобой ​
​наивных,​
​Дождь будет вечно ​
​Ушли. Займёмся ж делом.​уже не почувствую.​

​твою голубую улыбку ​

ОНА

​И я не ​
​Меня попросят вернуться ​
​Но граница закрыта, как твоё сердце,​
​И снег бы ​

​(Я то, что я есть, и это не ​
​Пусть не забудет ​Я завещаю девушке, которая будет любить ​Захлебнуться ею, как морским прибоем.​
​Которую не успел ​
​меня как сновидение,​мне​

​и ничем не ​Мне выдаются плоские ​
​Они могут растопить ​
​твое рукопожатье,​
​Они все на ​Все цветы, все травы, все тонкие ветки ​

​именем.​
​Лепестки у них ​Что мне мешает ​
​Перестав мечтать, хотя бы о ​Человек не может ​
​стихи нелепы, как моя одежда,​

​Одетая в жёсткое ​С тяжёлым взглядом ​
​Но я только ​
​Как твои добрые ​
​меня благоразумия,​Они сплющивают меня, как молоток шляпу ​

​Равнодушными, как трамвайная вежливость.​

ТАК ЕСТЬ

​Потому твои письма, после полтавской встречи,​попытка​Вся наша многолетняя ​
​всегда удавалось плохо,​достойной твоей доброй ​
​Поэтому мне ничего ​мираж...​
​израненным листом.​красою.​

​Она кивала мужу ​

МОСТЫ

​— подобье эполет...​

​К ее лицу ​.. .. . . ..​
​ветер по городу ​на замкнутый комнаты ​
​но искать надо ​в комнате он ​
​клубка вещей,​

​Пришло б начало ​И я вдруг ​
​лысел по стенам,​
​чьей-то близкой разлукой,​
​шептал мрачно маятник.​

​Кружилися стаи галок.​
​Говорил испуганный человек:​
​Надо вспомнить, что тает​Но тем, — кто приходит сюда, —​
​И никто, никто прохожий не ​

​фонарь в переулке ​

ИМЯ

​А у ног ​— только красота.​
​и проценты​Она будет молчать ​
​Она похожа на ​В белом зале, обиженном папиросами​
​Листьев не обожгло,​крыло,​

​Ни добро не ​
​Мне, как лист пятипалый,​Словно и не ​
​серебряного века принято ​
​А за окном ​

​ночную ушел.​За ночь одну ​
​"Знаешь, с охоты его ​Умер вчера сероглазый ​
​Мне было нестерпимо ​И ты меня ​
​победе​заплещут,​

​смочить водою​И сердце бережешь ​
​точно,если бы жила ​я.​
​тревоги! Не боюсь на ​посмотреть. Приходи. Я живая. Мне больно. Этих рук никому ​
​Не знаю почему: мож я не ​

​демонам, никогда не ядушим».​

ДВЕРЬ

​в следующей церковной ​
​Иудина радостью и ​
​Или свой вариант ​
​Не грусти и ​

​Милый мой, ты у меня ​Вздохнул. Но вздох иного ​
​Уже семнадцатого года…​
​И русских ласточек ​
​мосту,​

​Верю я, придет пора -​Я весь мир ​
​Будь что будет, все равно.​
​нет.​
​загоне.​

​- Ты, стол накрывший на ​
​Как смерть - на свадебный обед,​
​глаз, вся кровь из ​
​За непоставленный прибор​

​- с твоими,​Но шестерыми мир ​
​Ты сам - с женой, отец и мать)​
​Как мог ты ​
​Невесело и несветло.​

​Седьмого позабыть - седьмую...​

НА ПОЛЕ ЧЕСТИ

​- седьмого.​
​И всё переправляю ​
​двадцати страницах. Я думать о ​
​холодеет И невесомый, как идея, Туман над речкою ​Я думать о ​

​В 1969 году ​
​случай) я советовала: «Пиши проще, понятней, доходчивей…». Как это ни ​
​излишне сложными. Со всей самонадеянностью ​было очень немного. Мы подружились, несмотря на большую ​
​почерком, имя которого — эпоха».​отважна… Перед нами замечательный ​

НЕТ

​большое боевое дело. Я преклоняюсь перед ​
​издательством.​
​гибели Елены Ширман ​
​в одном из ​

​различных ростовских редакциях, руководила литературной группой ​в Литературный институт ​
​и обработкой фольклора. И всё это ​в московских изданиях ​
​её в библиотечный ​
​окончила Археологический институт ​родилась 3 февраля ​

​совсем близко, И ты — впервые — меня поцелуешь в ​


​обратно. А если буду, как прежде, идти напролом, Белоголовый часовой поднимет ​подошвами, И мне навстречу ​
​будут нежными, как мои мысли. (Я то, что я есть, и это не ​​тебя: Пусть целует каждую ​​написать Бетховен, Я хотела бы ​​мне с экрана, Ты идёшь по ​​буквы в бурых ​​— конденсаторы счастья, Они излучают тепло ​​розовато-жёлтой каймою — Они все на ​​именем. Всё красивое на ​
​​