Длинные стихи о Родине

Родина (Когда из родины звенит нам...)
Владимир Набоков

Когда из родины звенит нам
сладчайший, но лукавый слух,
не празднословно, не молитвам
мой предается скорбный дух.

Нет, не из сердца, вот отсюда,
где боль неукротима, вот -
крылом, окровавленной грудой,
обрубком костяным - встает

мой клекот, клокотанье: Боже,
Ты, отдыхающий в раю,
на смертном, на проклятом ложе
тронь, воскреси - ее... мою!..

Родина
Михаил Лермонтов

Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю - за что, не знаю сам -
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее, подобные морям;
Проселочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень;
Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.

Твоя родина
Александр Яшин

Все испытала, все превозмогла —
Года тяжелых рукопашных схваток,
И выстрелы врагов из-за угла,
И длинные хвосты у продпалаток.

Великая!— мы говорим о ней,
Даем присягу в верности сыновней
И воспеваем с пристальной любовью
Березки, речки, ширь ее полей.

А все ли помним
И всегда ль о том,
Что родина была, и есть, и будет
Не только реки, горы, отчий дом,
Не просто небо и земля,
А — люди?

Все те, что рядом, под боком у нас,
И — далеко,
чужие нам по крови,
И все они нуждаются подчас
В тепле, в участье,
В братском добром слове.

С любым ты мог служить в одном полку,
Делиться на походе сигаретой,
В далекой стороне, как земляку,
Поверить душу...
Как забыть об этом?

И если ныне он, товарищ твой,
Твой соотечественник — пусть не близкий,
Безвестный пусть,—
в беде, в нужде какой,
Спеши ему помочь, он не чужой,
Не отмахнись служебною запиской.

Спеши на выручку, других зови,—
Пусть не найдется душ глухих и жестких!
Без этого к чему слова любви
О родине,
О речках,
О березках?!

Родине
Иван Бунин

Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат...

Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей -
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,

Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.

Родина русской поэзии
Владимир Соловьёв

По поводу элегии «Сельское кладбище»1

Посвящается П. В. Жуковскому

Не там, где заковал недвижною бронею
Широкую Неву береговой гранит,
Иль где высокий Кремль над пестрою Москвою,
Свидетель старых бурь, умолкнувший, стоит,

А там, среди берез и сосен неизменных,
Что в сумраке земном на небеса глядят,
Где праотцы села в гробах уединенных2,
Крестами венчаны, сном утомленных спят,—

Там на закате дня, осеннею порою,
Она, волшебница, явилася на свет,
И принял лес ее опавшею листвою,
И тихо шелестил печальный свой привет.

И песни строгие к укромной колыбели
Неслись из-за моря, с туманных островов,
Но, прилетевши к ней, они так нежно пели
Над вещей тишиной родительских гробов.

На сельском кладбище явилась ты недаром,
О гений сладостный земли моей родной!
Хоть радугой мечты, хоть юной страсти жаром
Пленяла после ты,— но первым лучшим даром
Останется та грусть, что на кладбище старом
Тебе навеял Бог осеннею порой.

Воронеж!.. Родина. Любовь.
Анатолий Жигулин

Воронеж!.. Родина. Любовь.
Все это здесь соединилось.
В мой краткий век,
Что так суров,
Я принимаю, словно милость,
Твоей листвы звенящий кров.

Согрей меня скупою лаской,
Загладь печальные следы.
И приведи на мост Чернавский,
К раскатам солнечной воды.

И как навязчивая морочь,
Как синих чаек дальний плач,
Растает вдруг пустая горечь
Московских бед и неудач.

И что ты там, судьба, городишь?!
Тебе вовек не сдамся я,
Пока на свете
Есть Воронеж —
Любовь и родина моя.

Родина
Николай Некрасов

И вот они опять, знакомые места,
Где жизнь текла отцов моих, бесплодна и пуста,
Текла среди пиров, бессмысленного чванства,
Разврата грязного и мелкого тиранства;
Где рой подавленных и трепетных рабов
Завидовал житью последних барских псов,
Где было суждено мне божий свет увидеть,
Где научился я терпеть и ненавидеть,
Но, ненависть в душе постыдно притая,
Где иногда бывал помещиком и я;
Где от души моей, довременно растленной,
Так рано отлетел покой благословленный,
И неребяческих желаний и тревог
Огонь томительный до срока сердце жег...
Воспоминания дней юности - известных
Под громким именем роскошных и чудесных,-
Наполнив грудь мою и злобой и хандрой,
Во всей своей красе проходят предо мной...

Вот темный, темный сад... Чей лик в аллее дальной
Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный?
Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя!
Кто жизнь твою сгубил... о! знаю, знаю я!..
Навеки отдана угрюмому невежде,
Не предавалась ты несбыточной надежде -
Тебя пугала мысль восстать против судьбы,
Ты жребий свой несла в молчании рабы...
Но знаю: не была душа твоя бесстрастна;
Она была горда, упорна и прекрасна,
И всё, что вынести в тебе достало сил,
Предсмертный шепот твой губителю простил!..

И ты, делившая с страдалицей безгласной
И горе и позор судьбы ее ужасной,
Тебя уж также нет, сестра души моей!
Из дома крепостных любовниц и царей
Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила

Родина
Николай Языков

Краса полуночной природы,
Любовь очей, моя страна!
Твоя живая тишина,
Твои лихие непогоды,
Твои леса, твои луга,
И Волги пышные брега,
И Волги радостные воды -
Всё мило мне, как жар стихов,
Как жажда пламенная славы,
Как шум прибережной дубравы
И разыгравшихся валов.

Всегда люблю я, вечно живы
На крепкой памяти моей
Предметы юношеских дней
И сердца первые порывы;
Когда волшебница-мечта
Красноречивые места
Мне оживляет и рисует,
Она свежа, она чиста,
Она блестит, она ликует.

Но там, где русская природа,
Как наших дедов времена,
И величава, и грозна,
И благодатна, как свобода,-
Там вяло дни мои лились,
Там не внимают вдохновенью,
И люди мирно обреклись
Непринужденному забвенью.

Целуй меня, моя Лилета,
Целуй, целуй! Опять с тобой
Восторги вольного поэта,
И сила страсти молодой,
И голос лиры вдохновенной!
Покинув край непросвещенный,
Душой высокое любя,
Опять тобой воспламененный,
Я стану петь и шум военный,
И меченосцев, и тебя!

Родина
Иосиф Уткин

Ты не будешь любовью пройдена,
Как не будешь пройдена вширь,
Моя снежная, зябкая родина,
Старушонка седая - Сибирь!

Хоть совсем ты теперь не такая,
Времена - что по ветру дым:
Говорят, даже раньше тают
И твои голубые льды.

Не такая!
А белый и вьюжный
Мне буран завывает:
"Айда!"
Потому что совсем не хуже
Черно-бурая стала тайга;

Потому что на гиблой дороге
Еще часто, качаясь, идет
И татарин - байбак кривоногий,
И барсук остроскулый - ойрот.

Ах, старушка!
Буянный и вьюжный,
Мне буран завывает:
"Айда!"
Потому что совсем не хуже
Черно-бурая стала тайга...

А к тебе и на лучших оленях
Мне теперь не добраться к весне:
Я зимую, где мудрый Ленин
Отдыхает в полярном сне.

Только здесь не останусь долго:
Убегу я в Сибирь,- что ни будь!
Хорошо погоняться за волком,
Хорошо в зимовье прикурнуть!

Ты не бойся - я здесь не подохну!
Мой родной криволапый медведь!
Эх, на день бы собачью доху,
Хоть на день
Поносить,
Одеть...

Родина (Те же росы...
Андрей Белый

В. П. Свентицкому

Те же росы, откосы, туманы,
Над бурьянами рдяный восход,
Холодеющий шелест поляны,
Голодающий, бедный народ;

И в раздолье, на воле - неволя;
И суровый свинцовый наш край
Нам бросает с холодного поля -
Посылает нам крик: "Умирай -

Как и все умирают..." Не дышишь,
Смертоносных не слышишь угроз: -
Безысходные возгласы слышишь
И рыданий, и жалоб, и слез.

Те же возгласы ветер доносит;
Те же стаи несытых смертей
Над откосами косами косят,
Над откосами косят людей.

Роковая страна, ледяная,
Проклятая железной судьбой -
Мать Россия, о родина злая,
Кто же так подшутил над тобой?

• Миллионы стихов о Родине и каждый день их становится все больше. Символично, что здесь подборка начинается с Есенина. Вот уж кто любил свой родной край, да только пришлось уехать. И остальные хороши, давже выделять никого не хочу.

О России

Перед вами стихи о России. О нашей Родине. Великая матушка Русь, ты ясная моя, любимая, ты чистая моя и необъятная, нетленное созвездие, свеча земли, жаворонковая Русь, Божье ожерелье – как только не величают нашу страну поэты. Раскинулась она от Балтики и до Японии. Горы, реки, леса, луга, поля… Такие пространства! А недра какие! И с завистью смотрят на неё иноземцы, и вновь, и вновь собирают на неё полки. Крестоносцы, шведы, татары, наполеоновские армии – имя им легион. А в 1941 смотрела с плаката на уходящих на фронт солдат Родина-мать – седая, с непокрытой головой, звала на подвиг. И вставали русские сыны у лихоимцев на пути, и Русь опять становилась цельной и могучей. Нет, не будет последнего дня у России. Её хранит Господь. Много разных стран на свете, но только Русь одна – святая. Ни русский меч, ни русский щит не потеряют славы России.

"Не ради нас – грядущей жизни ради..." Владимир Бояринов
Русское слово Николай Рачков
К России Владимир Мисюк
"Родина любимей не становится..." Андрей Фролов
"Во дни печали негасимой..." Глеб Горбовский
Мать. О Русь моя!.. Николай Тряпкин
"Месяц старый стоит в изголовье..." Любовь Берзина
"Защити, Приснодева Мария!" Владимир Костров
"Облака, облака..." Михаил Сопин
Россия Надежда Мирошниченко
Вечерняя сказка Владимир Морозов
Чета белеющих берёз Владимир Солоухин
"Это родина – синие ставни..." Александр Катков
Русь Юрий Воротнин
"Все мои дожди отморосили" Геннадий Русаков
"Наедине с родимым небом..." Борис Примеров
"Россия, ты – зала вокзального табор" Владимир Елистратов
"Собрать бы последние силы..." Алексей Решетов
"Совсем не ради слова красного..." Сергей Чепров
Берёза, иволга, звезда Анатолий Гребнев
До встречи на лугу Евгений Чепурных
"Мы ещё застали эту Русь..." Эмма Меньшикова
Кинохроника Любовь Берзина
"Этот мир надо мной – белым облаком, птицей и Богом" Евгений Юшин
Русь Виктор Коротаев
"В шесть окон на солнце домина!" Николай Фокин
"И что удивительно: только России не велено..." Надежда Мирошниченко
"Вот они вышли на сцену – гуськом через зал..." Виктор Майсов
"Я всё умею здесь, под солнцем..." Борис Примеров
"Раз каждому по вере и по силе..." Алексей Ивантер
"Нам досталась такая страна..." Юрий Беличенко
Ивушка Константин Скворцов
Балалаечник Владимир Костров
"Пока вальяжная Европа..." Валерий Дударев
Песня русская Геннадий Панов
Страна, отражённая в песне Александр Бобров
Родина Евгений Храмов
К Родине Леонид Мерзликин
"Засвети мне зелёный огонь среди ночи..." Ирина Ратушинская
"Время другое сегодня звенит под окошками" Николай Рачков
"Две берёзы над жёлтою нивой..." Владимир Костров
"Расскажи мне, река… На охрипшем в ветрах крутояре..." Евгений Юшин
"У горчащих костров обогреться..." Александр Ромахов
Письмо домой Ирина Ратушинская
"И уж совсем не смех, когда..." Павел Мелёхин
"Я память натрудил ненужными словами..." Геннадий Русаков
Царевна Марина Струкова
"Непонятно, как можно покинуть..." Станислав Куняев
"Счастлив я в своём добре и худе..." Виктор Коротаев
"Отняли всё. Спасибо, дорогие" Николай Рачков
"Будет всё по-прежнему… и всё же..." Любовь Сирота
"Подзолы вокруг, глинозём..." Валерий Латынин
Я – русский Андрей Геращенко
России Пётр Тарасовец
Новая походная песня слободских полков Станислав Минаков
Карантинная бухта Юрий Лощиц
Корабельная сторона Ольга Старушко
"Знаю, что взметнёшься белой птицей..." Владимир Глазков
"Я рождён под берёзой..." Василий Сазонов
Признание Вадим Спринчан
Любите Россию Александр Черевченко
А предали свои Николай Рачков
Народ Глеб Горбовский
Причал Алексей Ивантер
Исход Майя Никулина
"Не для себя прошу, поднять не смея взора..." Николай Рачков
Собирайся, сынок Константин Скворцов
Беловодье Андрей Шабанов
Чаша Николай Рачков
"За Окольным валом на подоле..." Евгений Курдаков
"Он видел великую кровь" Юрий Лощиц
"Чем он жив, Руси певец?" Виктор Смирнов
Кто вам сказал? Новелла Матвеева
"А он всё ближе, страшный день" Николай Зиновьев
Родина Ольга Сапожникова
"Ребята, видно, мы не поняли..." Олег Портнягин
"В России плохо с мужиками..." Николай Панченко
Во Владимире Вячеслав Богданов
Нерль Юрий Лощиц
Китеж Лев Смирнов
"На земле преподобного Сергия..." Александр Бобров
Сказание о Сергии Радонежском Юрий Кузнецов
Поединок Юрий Кузнецов
Копьё Пересвета Николай Рачков
Победная заря Игорь Ляпин
Валитов камень Николай Колычев
На сопках Маньчжурии Татьяна Глушкова
Вера Юрий Щербаков
"Помню, как в детстве меня поразила..." Станислав Золотцев
"Не скоро счастия подкова..." Геннадий Серебряков
Не будет Станислав Золотцев
У Вороньего камня Лев Маляков
"От самого себя отстану..." Виктор Дронников
Молитва русских Андрей Попов
Молитва Олег Кочетков
Молитва о Родине Владимир Курбатов
"Как разорвать мне мою пуповину..." Станислав Куняев
"Первый тост за бабушку Гугниху..." Диана Кан
"Не нужны мы ни чёрту, ни Богу..." Евгений Артюхов
Солнце Тихого Дона Александр Бобров
Экспансия Белого моря Александр Логинов
"Когда я из глубинной дали..." Диана Кан
Рука Москвы Николай Зиновьев
Призыв Юрий Кузнецов
"Страшный год, затмение в России" Василий Попов
Сон в мёртвой деревне Михаил Анищенко
Парад 41-го Александр Нестругин
Противостояние Марса Светлана Сырнева
Жернова Глеб Горбовский
Великая русская стена Михаил Шелехов
"Как бы ни был славен и почётен..." Виктор Дронников
"Вспоминая всё, что в жизни пройдено..." Геннадий Ёмкин
Россия Анатолий Гребнев
"Нам не впервой вставать и восставать..." Владимир Шемшученко
Благодать Игорь Ляпин
Песня о Родине Валерий Лобанов
"Как ни завлекала нас прелюдия..." Надежда Мирошниченко
Засечная черта Александр Нестругин
Хлеб правды Евгений Чеканов
Новое солнце Юрий Кузнецов
"Не обязательно счастливым..." Владимир Костров

Не ради нас – грядущей жизни ради

Напишут дети в синие тетради,

В усердии дыханье затая,

Они напишут: «Родина моя».

И суть не в том, кто выведет ровнее,

А чтобы слов тех не было роднее.

Москва

РУССКОЕ СЛОВО

То нежно звучит,

То сурово

Высокое русское слово.

Оно, как державная слава,

Сияло в устах Ярослава.

Его возносил, как молитву,

Суворов, стремившийся в битву,

И Пушкин, в волнении строгом,

Держал,

как свечу перед Богом.

Храните и в счастье, и в горе,

На суше его, и на море.

Не будет наследства другого

Главнее,

чем русское слово!

г. Тосно
Ленинградская область

-

Имею честь принадлежать.

Стремлюсь, стараюсь.

Но сладкой песней ублажать

Иль грозной карой угрожать –

Не собираюсь.

Пусть с тех, кто, выпучив глаза,

Кричит «Бер-р-рёзы!..»,

Свисает пьяная слеза,

А я – тверёзый.

Пусть те, кому в стране любой

Одно – повсюду,

Легко глумятся над тобой,

А я не буду.

Ни сладкой песней ублажать,

Ни грозной карой угрожать.

Имею честь принадлежать!

Тольятти

Родина любимей не становится
С добавленьем прожитых годов.
По моей судьбе промчалась конница –
Глубоки отметины подков.
Выбоины тотчас же наполнила
Светлая небесная слеза.
Сердце от рождения запомнило
Родины усталые глаза,
Спрятанную в сумерках околицу
И дымки лохматые над ней…
Родина любимей не становится,
Родина становится нужней.

Орёл

Во дни печали негасимой,

во дни разбоя и гульбы

спаси, Господь, мою Россию,

не зачеркни её судьбы.

Она оболгана, распята,

разъята… Кружит вороньё.

Она, как мать, не виновата,

что дети бросили её.

Как церковь в зоне затопленья,

она не тонет, не плывёт –

всё ждёт и ждёт Богоявленья.

А волны бьют уже под свод.

Санкт-Петербург

Мать. О Русь моя!..

Когда Он был, распятый и оплёванный,

Уже воздет

И над крестом горел исполосованный

Закатный свет –

Народ притих и шёл к своим привалищам –

За клином клин,

А Он кричал с высокого распялища –

Почти один.

Никто не знал, что у того Подножия,

В грязи, в пыли,

Склонилась Мать, Родительница Божия, –

Свеча земли.

Кому повем тот полустон таинственный,

Кому повем?

«Прощаю всем, о Сыне Мой единственный,

Прощаю всем».

А Он кричал, взывая к небу звездному –

К судьбе Своей,

И только Мать глотала кровь железную

С Его гвоздей...

Промчались дни, прошли тысячелетия,

В грязи, в пыли...

О Русь моя! Нетленное соцветие!

Свеча земли!

И тот же крест – поруганный, оплёванный.

И столько лет!

А над крестом горит исполосованный

Закатный свет.

Всё тот же крест... А ветерок порхающий –

Сюда, ко мне:

«Прости же всем, о Сыне Мой страдающий:

Они во тьме!»

Гляжу на крест... Да сгинь ты, тьма проклятая!

Умри, змея!..

О Русь моя! Не ты ли там – распятая?

О Русь моя!..

Она молчит, воззревши к небу звездному

В страде своей.

И только сын глотает кровь железную

С её гвоздей.

Москва

1918 - 1999

Месяц старый стоит в изголовье,
Туча чёрная двигает бровью,
Свет звезды отразился в окне.

И луна, как обломок коралла,
Розовела и смерть предвещала,
Чью-то тень проявив на стене.

Занавесьте, бездомные тучи,
Свет луны неживой и ползучий,
Пусть он скатится за горизонт.

Здесь теперь непогода ярится,
Там, где тихо ступала ослица,
И над ней плыли ветви, как зонт.

Кто был смел и не праздновал труса,
Тот встречал, преклонясь, Иисуса,
Зелень листьев воздев в небеса.

Ветви пальмы качаются нервно,
А сквозь них пробивается верба,
На ветру распушив волоса.

И, не чуя нетяжкого груза,
Вдаль ослица везёт Иисуса,
Среди белой, застывшей воды.

По Голгофе России, по снегу,
В ту же, только замёрзшую, реку,
Оставляя, как раны, следы.

Москва

Защити, Приснодева Мария!

Укажи мне дорогу, звезда!

Я распятое имя «Россия»

Не любил ещё так никогда.

На равнине пригорки горбами,

Перелески, ручьи, соловьи.

Хочешь, я отогрею губами

Изъязвлённые ноги твои.

На дорогах сплошные заторы,

Скарабей, воробей, муравей.

Словно Шейлок, пришли кредиторы

За трепещущей плотью твоей.

Оставляют последние силы,

Ничего не видать впереди.

Но распятое слово «Россия»,

Как набат, отдаётся в груди.

Москва

Облака, облака...

Над летящими в хмарь колокольнями.

Ветры гонят и гонят

Остатки легенд и былин.

Чем-то мне мою жизнь,

Мою ниву судьбы так напомнили

Сиротливые церкви

И тучи в бездонной дали.

Чувство вечных утрат,

Непонятно каких опасений,

Разобрать не могу –

На каком языке говорят,

Будто я, проходя,

Упаду в гололедье осеннем,

И прольётся навек

Невзначай опрокинутый взгляд.

Мокрый снег полетит

На ресницы:

Так грустно, так цепко!

Поплывут облака,

Осенив мой печальный удел.

А над берегом

Так же

Стоять будет

Древняя церковь,

На которую я,

Проходя по России,

Глядел.

Вологда

-

Ты ясная моя, моя любимая!

Ты чистая моя и необъятная!

И на чужое – не переводимая.

А на родное – и без слов понятная.

Сыктывкар

-

Уходили молодцы лихие

Войском в чужедальние края.

Ласковая девушка Россия

Им платком махала от плетня.

Годы пролетали над лесами,

Проплывали в небе журавли,

Где-то там, у песенной Рязани,

Спят в столетьях воины твои…

Тишина над русскою деревней,

Гаснет свет в берёзовых углях.

«Бабушка, ведь это о царевне,

О её семи богатырях?»

Санкт-Петербург

ЧЕТА БЕЛЕЮЩИХ БЕРЁЗ

...и на холме средь жёлтой нивы

чету белеющих берёз.

М. Лермонтов

Куда ни вёл бы путь неблизкий,

К какому б дальнему огню,

Я в сердце образ материнский,

Я образ родины храню.

Храню светло и молчаливо

Её от трав до самых звёзд...

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

Лежит она в лесах и пашнях,

Меж океанов и морей.

Я провожаю день вчерашний

И новый день встречаю с ней.

Встречаю сердцем, словно диво,

И снег, и майский грохот гроз...

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

Её проезжие дороги,

Её большие города.

И слёзы мамы на пороге,

И тяжесть ратного труда.

В сыновьем сердце терпеливо

Я сквозь огонь жестокий нёс

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

Нас разлучить никто не может,

Уйду с земли – встречай, земля.

Пускай другой, на полке лёжа,

Глядит в российские поля.

Пускай увидит он счастливо

Родной простор под стук колёс...

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

Москва

1924 - 1997

Это родина – синие ставни,

это родина – ивы внаклон,

над которыми сирыми стаями

птицы тянутся в небосклон.

Было вдоволь и песен, и хлеба,

жизнь взахлёб и беда по плечу.

Но под этим единственным небом

я от родины мало хочу.

Я хочу, чтоб земля не скудела,

от которой и песня, и хлеб,

чтобы, делая нужное дело,

не оглох я и не ослеп.

Я хочу, чтоб река не мелела,

чтоб пьянил и дурманил чабрец,

чтобы мама моя не болела

и чтоб сильным остался отец.

Кемерово

-

Говорил, говорил, как слова доставал из колодца.

И заплакал потом, и давай причитать-голосить,

Будто горло пронзил наконечник стрелы инородца,

И рванула из горла тоска и печаль по Руси.

Не по родине плач, что гремела державным железом,

По Руси, гой еси, что лишь в гусельных сказах жива.

Где семь вёрст до небес, только семь, но всё лесом и лесом,

А за каждым кустом колдуны, ведуны, татарва.

Он плетёт языком, но какие узлы расплетает!

Отмывает слезами, что жизнь накоптила во мне.

Красно Солнце встаёт, Ясный Сокол с запястья взлетает,

И в воде не тону, и опять не сгораю в огне.

Я семь вёрст пролечу, отобьюсь, отмолюсь по дороге,

Меч заветный в руках, сапоги-скороходы не жмут.

И увижу свой дом, и узнаю родных на пороге,

И услышу, как птицы и ангелы вместе поют.

г. Дедовск
Московская область

Все мои дожди отморосили.

Все ветра споткнулись на бегу.

Я умею только о России.

Ничего другого не могу.

Что имел – того не захотела.

Что хотел – того не отдала.

По двору соломой пролетела.

На бугре рябиной отцвела.

Расстояний медленная мука.

Утешенья тёплая рука.

Расставанье. Родина. Разлука.

Далека ты, мати, далека.

Москва

Наедине с родимым небом,

Ах, как давно, ах, как давно,

Ах, как давно я нежным не был,

Таким, как в этот час оно.

Широкое и голубое,

В молве вечернего пера,

Как будто я ушёл в ночное

И стерегу его ветра,

Как будто стерегу я лето

И песни здешних косарей,

Чтоб месяц мне попался в сети

Со всей наивностью своей.

А ветры, словно птичьи стаи,

Роняют на воду круги.

Я ничего не понимаю,

Я просто чувствую стихи.

Со всех сторон глядит Россия,

Моя любовь, моя звезда.

Я в этот миг такой красивый,

Каким не буду никогда!

1938–1995

Россия, ты – зала вокзального табор.

Октябрьской ночи белёсый перрон.

Ты – спящий ребёнок, прокуренный тамбур.

И звёзды, впитавшие сладкий гудрон.

Ты – бьющая крыльями, сердцем и лбами.

Ты – верный до гроба, нетрезвый мой друг.

Россия, позволь мне коснуться губами

Надорванных вен синеглазых старух.

Ты – тамбур. Ты – ночь металлических стонов.

Ты – полка, достоинством в жёсткий аршин.

Здесь мучился в слове рабочий Платонов

И щурился в дыме крестьянин Шукшин.

Ты – скорый, плацкартный, товарный, дрезина…

Ты – вечно бегущая в стёклах вода.

Ты – пани с нагайкой, ты оспа грузина,

Гармошка арийца и стоны жида.

Ты – мглистые дали и тяжкие птицы,

Чью муку унять мне, о Господи, дай.

Россия, ты – плечики той проводницы,

Что утром шепнула: «Вставайте, Валдай».

Москва

Собрать бы последние силы,

Склониться над белым листом

И так написать о России,

Как пишут о самом святом.

Она тебе зла не попомнит.

Попросишь прощенья - простит.

Настанет твой час - похоронит.

Приидет пора - воскресит.

г. Березники
Пермская область

1937–2002

Совсем не ради слова красного

От веку страны называли:

Коль Франция, всегда – прекрасная,

Америка, та – деловая.

Ещё цветочная Голландия,

Где запах клумб да моря запах…

Добропорядочная Англия,

Всегда при тростях и при шляпах…

И так от солнечной Италии

До поднебесного Китая

Разнообразные и «далее»…

И только Русь одна – Святая!

Бийск

-

И был я, радуясь находке,

Счастливым самым из людей,

В пропахшей сбруей конюховке

Читая клички лошадей.

Сияли в сумраке прогорклом

Слова, как детские года:

Соловушка, Ромашка, Зорька,

Берёза, Иволга, Звезда.

Ах, конюх Фёдор свет Иваныч,

Меня, бездомного, согрей

И четвертинку, глядя на ночь,

За наше сретенье разлей.

Я закурю твоей махорки,

И поплывут, сменив места, –

Соловушка, Ромашка, Зорька,

Берёзка, Иволга, Звезда.

Смысл этих слов первоначальный

Вдруг оживёт во мне – и вот,

Вот где-то иволга печально,

Почти что плача, запоёт.

И целый мир, роняя слёзы,

Поймёт ту песню, и тогда

Над соловьиною берёзой,

Дрожа, проклюнется звезда.

И где я,

Что я,

Что за сила

Меня взяла и вознесла,

И душу вечную России

В слезах почувствовать дала.

Россия!

Радостно и горько

Мне этим чувством жить всегда.

Соловушка, Ромашка, Зорька,

Берёза, Иволга, Звезда.

Пермь

ДО ВСТРЕЧИ НА ЛУГУ

Сова проснувшаяся стонет,

стальных подковок слышен звук.

Опять идут в ночное кони

на Бежин луг,

на Бежин луг.

И стайка мальчиков

из рощи

таскает хворост для огня.

Летящей сойки

тёплый росчерк

подшил к заре страничку дня.

На Бежин луг, на мятный ветер,

на добрый дух пчелиных сот...

На Бежин луг

телега едет,

и пастушок за ней идёт.

А вслед за ним –

табун из песни

взбивает пыль по кочкам дней,

табун земных,

табун небесных

и даже огненных

коней.

Туда –

за сладкою травою.

Туда,

где в дружеском кругу,

как брат с сестрой –

Покой и Воля

пекут картошку на лугу.

Самара

Мы ещё застали эту Русь –
С улочками вологд и тарус,
Утопающими в зарослях сирени,

Старую бревенчатую Русь,
Где прощенья просят в сыропуст
И постятся до Святого Воскресенья…

Мы ещё застали эту Русь,
Что на сабантуй или навруз
Древнюю весновку не сменила.

Эту жаворонковую Русь
Так люблю и потерять боюсь,
Что в ладошках бы её хранила…

Липецк

Вот хроника бежит,
В ней точки и разрывы,
Фигуры у людей
Расплывчаты, бледны.
Как страшно сознавать,
Что все они не живы,
Что нет таких людей
И нет такой страны.

Повозка через мост
Невозмутимо катит,
И девушка идёт,
На рынок торопясь,
Кто может предсказать,
На сколько лет ей хватит
Страну свою, смеясь,
Россией называть?

Да было ль это там,
На блёклой киноплёнке,
Горящий храма шлем,
Сверкающий с небес,
Где, как в последний раз,
Вдруг голосом ребёнка
Священник прокричал,
Светясь: «Христос воскрес!»

И вот он, храм стоит,
Чьи своды нерушимы,
Как будто никогда
Не упадёт он в грязь.
Вокруг него идут
По вере побратимы,
Но весь не обошли,
И плёнка порвалась...

Что судеб порвалось –
Невиданное море,
Что жизней отошло,
Теперь не сосчитать!
А тени их бредут,
И смотрят поневоле,
В державе неживой,
Которой не собрать.

Москва

Этот мир надо мной – белым облаком, птицей и Богом.
Этот мир подо мной – муравьишкой, пыльцою веков…
Я люблю, когда небо целует дождями дорогу,
Заполняя копытца недавно прошедших коров.

Я навек полюбил эти заводи, эту осоку,
Эти серые избы с певучим печным говорком.
Эти сосны шумят надо мной широко и высоко.
Говори со мной, лес, первобытным своим языком –

Торфяным, глухариным, брусничным, зелёным, озёрным,
Хороводным – в распеве сырых земляничных полян.
Ой, туманы мои! Ой, вы, жадные вороны в чёрном!
Скоморошьи дороги и ратная кровь по полям.

Я прикрою глаза и услышу кандальные звоны,
Безысходный, по-бабьи, горячечный плач у берёз.
Как скрипучи дороги! Как мертвенно бледны иконы!
Как селенья ужались, и как растянулся погост!

Тишина на Руси, словно лодка стоит на приколе,
А накатится вихрь, так покуда её и видал.
Мужики-мужики, вам тесны и корона, и воля.
Кто считает деньгу, кто рубаху последнюю снял.

Можжевеловый воздух поминками пахнет, как порох.
На серебряных перьях овса – предрассветная трель.
Сколько вражьих чубов причесалось о вилы и обух –
Помнят травы ночные, кровавый брусничный кисель.

И возносит звонарь колокольни стозвонные соты.
Но сжигает Иуда воздвигнутый предками храм.
И на каждой сосне – золотистая капелька пота.
И на каждой берёзе – полоскою чёрною шрам.

Говори со мной, лес, ведь и мне твоя тайна знакома,
Словно аистам в небе, хранящим на пёрышках синь.
Высоко надо мной золотая сгорает солома
И трепещут стрекозами синие листья осин.

Москва

РУСЬ

Я в прошлое гляжу нередко,

Стремясь вернее угадать

Тех бородатых наших предков,

Что жили в давние года.

Работой выпитые лица,

Глубокий и тяжёлый взгляд,

И злые острые ключицы

Из-под худых рубах торчат.

«Эх, доля наша…

Чтоб те сгинуть!» –

А в голосе такая грусть!

Они плюют и горбят спину,

Ругая нищенскую Русь.

Но стоит только им прослышать,

Что вдруг с какой-то стороны

Сосед с несметным войском вышел,

Поганя земли их страны…

Они, свои отринув беды,

Опять берут доспехов груз –

И бьют татар, и рубят шведов.

За эту самую же Русь.

Им наша Русь

Из дальней дали

Светила светом молодым.

И коль они за ту стояли,

То мы – за эту постоим.

Вологда

1939 - 1997

В.И. Белову

В шесть окон на солнце домина!

Попробуй поднять на горбу…

А жили на свете мужчины,

Что эту вершили избу.

Всё сбито, поставлено крепко.

Сквозь брёвен кондовую морщь

Я чувствую молодость предков,

Их мускулов хваткую мощь.

Конёк посадили на место,

Усталости в лицах – ничуть.

Теперь привести и невесту

Не стыдно в здоровый уют...

Когда это было, Россия?

Я память целую, любя.

Какая небесная сила

Ещё сохранила тебя?

Не их ли костьми мы хранимы?

Не их ли мы духом живём?

Так что же всё мимо и мимо

Их светлых творений идём?

Хороним великое диво!

Такого уже не создать,

И сосен в тайге худогривой

Теперь для него не сыскать.

Как это случилось, Россия?

Я кланяюсь тем мастерам,

Работе их честной и силе,

И их золотым топорам.

пос. Нюксеница
Вологодская область

1953 – 1995

И что удивительно: только России не велено

Любить свои песни, свою первозданную речь.

Потом упрекают: мол, столько святого потеряно!

Меня поражает, что столько сумели сберечь.

И что удивительно: только России положено

Страдать за других, умирать за других и скорбеть.

Посмотришь на глобус – где наших людей не положено?

А что поражает: мол, надо, чтоб так же и впредь.

И что удивительно: недруг в предчувствии мается –

Мол, Русь поднимается, объединяется Русь!

Меня поражает, но Русь моя впрямь поднимается,

А с нею, бессмертной, неужто я не поднимусь?!

Сыктывкар

Вот они вышли на сцену – гуськом через зал,

Скромные женщины в выцветших блёклых нарядах

Кто-то подумал: убогость, а кто-то – сказал:

Что же вы можете? Так и читалось во взглядах.

Что же вы можете?! Робко потупили взор,

Встали – матрёшками на суетливом базаре;

Тихо запели, как будто ведя разговор

С давней подружкой, не с публикой в крохотном зале.

Русские женщины, грустные лица, глаза.

И почему-то мне сердце вдруг так защемило.

И навернулась непрошеной гостьей - слеза.

Русская песня, в чём тайна твоя и в чём сила?!

Слаженность песни и чувства сплетали узор

Неповторимый, но близкий, до боли знакомый...

В нём и лесов, и полей необъятный простор,

Матери руки и запахи отчего дома;

В нём и надежда, и светлая девичья грусть,

Невыразимая прелесть цветущего сада...

Хоть не сложилось вам в жизни, родимые, пусть

В песне всё сложится так, как вам любо и надо.

Русской души мне открылась святая краса.

И в полутьме благодарного стихшего зала -

Песня, как отзвук России, на все голоса,

О красоте ваших чистых сердец рассказала.

Я всё умею здесь, под солнцем, –
Смеяться, плакать и мечтать.
Но сердцу песня не даётся,
Та песня, что певала мать.

Не то чтоб силы поослабли,
Поутихали бубенцы, –
Нет, я храню в себе до капли
Её начала и концы.

Она во мне – вся без изъяна,
Она, как лошадь в поводу,
Пройдёт за мной сквозь все бурьяны,
Куда я только ни пойду.

Но дело не во мне, а в мире
Юродствующих во плоти:
Мои соседки по квартире
Не признают её пути.

Её напев и смысл старинный
Для этих дев лишь пустота.
Впились в заморский ритм картинно
Всему послушные уста.

Основы лжи не так уж зыбки:
Для многих дур давно кумир
По чьей-то дьявольской ошибке –
Не Русь, не родина, – весь мир!

Не луг, не травы, не деревья,
Не среднерусская луна.
А вместо чистых песен древних
Струится мутная волна.

И не слыхать родного солнца,
Теряется за пядью пядь...
Вот почему мне не даётся
Та песня, что певала мать.

Не потому, что поослабли,
Поутихали бубенцы, –
Нет! Я храню в себе до капли
Её начала и концы.

Как сторону свою степную,
Как снег, как вещую слезу,
Неведомою силой чую
Первоначальную красу.

Я верю, час её настанет,
Придёт от деревень и сёл,
И в русском сердце покаянном
Займёт наследственный престол

1938–1995

Раз каждому по вере и по силе, я пожелаю, голову склоня:

Как из огня безногих выносили, пускай она и вынесет меня –

Лежащая в подгнившей парусине, но шепчущая Радостную Весть –

Из строк моих глядящая Россия, какая есть...

Москва

Нам досталась такая страна,

что к душе прирастает, как кожа,

где кругами идут времена,

а иконы – на близких похожи.

Где от шутки не сразу смешно,

и не всякая слава сгодится.

Где достаток иметь не грешно,

а богатства – привыкли стыдиться.

И какой-то родительский свет

насыщает деревья и травы.

Но в пророках Отечества нет,

а спасатели вечно неправы.

Выйдешь ночью – большая луна

за леса свои зарева прячет.

У вокзала гулянка хмельна

под советскую музыку плачет.

Задевая за кроны дерев,

ходят звёзды по вечному кругу.

И какой-то печальный припев

добавляется к каждому звуку.

И глядишь, как с осенних дубрав

прилетает листва золотая.

И стоишь, как последний дурак,

непонятные слёзы глотая...

Москва

-

Как горька и красива

Над вечерней водой

Наклонённая ива

Со своею бедой.

Она плачет и плачет

У притихшей реки,

Что оброк ей назначен

За чужие грехи.

Ей сочувствий не надо.

Это доля её.

Есть одна ей отрада

Слушать трель соловьёв.

Говорят, только ива

Может птицу понять.

А колен соловьиных

Никому не унять.

Так уходит жизнь.

Я кричу: «Постой!» –

А вода бежит...

Что воде пустой?!

Полыхают зарницы.

Спать округе невмочь.

Так безумствуют птицы.

Так безумствует ночь.

Словно кубок медовый

Ими выпит до дна,

Но миг счастья недолог –

Снова ива одна.

А под звон колоколен

У притихшей реки

Бьёт Россия поклоны

За чужие грехи.

Ей одной вышла доля

Всех понять и любить,

Но плакучей доколе

Ей, как ивушке, быть?..

Так уходит жизнь...

Я кричу: «Постой!..» –

А вода бежит...

Что воде пустой?!

Москва

-

Михаилу Рожкову

Что со мною ты сделал,

народный артист!

Слышишь: сердце дрожит,

как осиновый лист,

и поёт,

как твоя балалайка.

И по стылой земле

большаком столбовым,

из ноздрей выдувая берёзовый дым,

пролетает, гремя, таратайка.

И дорога опять

далека-далека,

словно серые кони,

летят облака,

не бряцая копытами, мчатся,

и, подземное слово

гоня из глубин,

крестный ход приближается

красных рябин.

На хоругвях вышито:

«Счастье».

Это счастье –

лететь по родной стороне:

недосол – на столе!

пересол – на спине!

и будить бубенцовую память.

Подниматься под пули,

терпеть, голодать,

стылой осени воздух хрустящий глотать

и над русскою песнею плакать.

Балалайка твоя изо льда и огня,

три струны –

три натянутых в струнку коня –

я доверюсь тебе и не струшу.

Хорошо сквозь века

пролететь,

прогреметь,

длинным свистом ямщицким пространство огреть

и на памяти высветлить душу.

Москва

Пока вальяжная Европа

Частушки русской не споёт –

Она Россию не поймёт.

Москва

-

Не всё порушено-потравлено –

есть песня русская у нас!..

Когда я слушаю Шаляпина,

я представляю без прикрас,

как сотрясает

звёзды-угли

густой, земной, вселенский бас:

«Эй, ухнем!

Эй, ухнем!

Ещё разик, ещё раз!..»

Не всё отстраивать нам заново,

не всё пускать в распыл, в утиль!..

Когда про Русь

поёт Русланова –

метель до звёзд

вздымает пыль.

Пусть суетится рать конвойная,

кругом штыки, а песня – вольная:

«Валенки, валенки,

эх да не подшиты, стареньки!..»

Есть реки малые, великие,

а Волга-матушка одна!..

Когда поёт Людмила Зыкина,

собой и голосом видна, –

труд от земли,

талант от Бога

приемлет русская душа…

И «Волга-реченька глубока»,

как вечность,

плещет не спеша.

Барнаул

1942 - 1992

Страна, отражённая в песне

Памяти Александра Аверкина

…И снова душа не на месте,

Когда понимаешь сполна:

Страна, отражённая в песне

Народной, –

другая страна.

В ней больше детишек голубят,

В ней чистые взгляды – синей.

В ней пьют и гуляют, но любят

Всего горячей и сильней.

Та песня, что славит довольство,

И та, что всплывает в беде, –

Различны.

Такое их свойство,

Но так, как в России, – нигде.

Ты слышал глубинные вести

И тем не давал победить

Страну, отражённую в песне,

Какой ей завещано быть.

Москва

РОДИНА

Н. Старшинову

Шли женщины,

и на плечах – лопаты:

окопы рыть под городом Москвой.

Страна

смотрела на меня с плаката,

седая,

с непокрытой головой.

Она звала меня глазами строгими,

сжав крепко губы, чтоб не закричать.

И мне казалось, что похожа Родина

на тётю Дашу из квартиры пять.

На тётю Дашу,

рядом с нами жившую,

двух сыновей на запад проводившую,

да, на неё, вдову красноармейскую,

усталую,

упрямую

и резкую.

А я хотел участвовать в десантах,

кричать в эфир: «Тюльпан»! Я «Резеда»!..»

Мне шёл тогда едва второй десяток,

меня на фронт не брали поезда.

И я смотрел с серьёзностью недетской

в её лицо с морщинками у губ

и лишь на двойки отвечал немецкий,

чтоб выразить презрение к врагу.

Она звала меня глазами строгими,

сжав губы крепко, чтоб не закричать.

И мне казалось, что похожа Родина

на тётю Дашу из квартиры пять.

Москва

-

Травинка моя всхожая,

Росинка моя Русь,

Чего же я, чего же я

Никак не разберусь?

И я живу затеями,

И я не без того.

Зачем мы просо сеяли?

Чтоб вытоптать его?

Копытами, копытами

Под гиканье и вой…

О чём ты, Русь, ракитами

Лопочешь над водой?

Исплаканы, измучены

Глаза мои в тоске,

Печальные уключины

Курлычут на реке.

Поклон отвешу низко я

До самой до земли:

– Сторонушка сибирская,

Прими и исцели!

Стою, дышу прокуренно

Под тенью у куста.

И мать глядит прищуренно

С могильного креста.

Барнаул

1935 - 1995

Засвети мне зелёный огонь среди ночи,

Я пойду на него напролом,

как на свет из окна.

Что ты странно глядишь,

почему так измучены очи,

Моя грустная кровь,

моя вросшая в сердце страна?

Что ты поровну хлеба на всех не ломаешь, Россия,

Ты, меня научившая пайку делить пополам?

Что так горько в разлуке щемишь

перехваченной ксивой,

И от каждой свечи

что за тени встают по углам?

Засвети одинокий огонь, расстели своё поле –

Мне дорогу во тьме всё же легче найти, чем тебе.

Хочешь – я напророчу:

не будет ни страха, ни боли –

Только ласковый свет на твоей непутёвой судьбе.

Погоди убивать – я тебе доброты напророчу,

И простят тебя дети твои,

только слёзы не лей.

Лишь огонь засвети,

лишь решись на огонь среди ночи!

И не бойся: вот видишь – тебе уже стало светлей.

1987. Лондон

Москва

1954 − 2017

Время другое сегодня звенит под окошками.

Чудится многим, что вечного нет на земле.

Счастлив я тем, что ходил полевыми дорожками,

Слушал колосьев шуршание в солнечной мгле.

Мало ли туч проплывало над нами с угрозами?

Счастлив я тем, что живу, никому не отдав

Ивы над омутом, тихий родник под берёзами,

В жёлтых платочках головки весенних купав.

Это моё, это с детства святое и близкое,

Вместе с иконами, с воинским снимком отца.

Родина – то, что порой не понять и не высказать,

Только почувствовать, только любить до конца…

г. Тосно
Ленинградская область

Две берёзы над жёлтою нивой,

Три иконы на чёрной стене.

Я родился в земле несчастливой,

В заветлужской лесной стороне.

Деревянная зыбка скрипела,

Кот зелёно сверкал со скамьи,

Белой вьюгою бабушка пела

Журавлиные песни свои.

Отгорит золотая поло́ва,

Дни растают в полуночной мгле.

Ничего слаще хлеба ржаного

Не едал я потом на земле.

Ухожу под другое начальство,

Только буду жалеть о былом.

Слаще русского горького счастья

Ничего нет на шаре земном.

Москва

Затерялась Русь в Мордве и Чуди

Сергей Есенин

Расскажи мне, река… На охрипшем в ветрах крутояре

Сколько стрел просвистело и песен угасло в веках?

На поречных лугах гомонят до полночи татары

И потеет конина, шипит в раскалённых углях.

Только пляска кривая теней да подлунная птица…

Петушиным пушком догорают седые угли.

И черствы, что копыта, под утренним заревом лица –

Пролетают войска серым ветром дорожной пыли.

Миновали века. Но наследство – оно неизбежно.

Мне навстречу бежит татарчонок, а тоже ведь – Русь.

Так же листья ему шелестят сокровенно и нежно,

И в глазах его светит такая рязанская грусть!

Не сама ли земля – хоть каких ты кровей и замесов –

Тайным током любви, словно пульсом, втекает в виски.

Вот пшеница плывёт, разбиваясь волною у леса,

Облака над холмами роняют свои лепестки.

Хорошо на заре править лодку в кувшинках – на заводь,

И ловить молодых ветерков быстротечную грусть.

И тогда наплывает, как песня, далёкая память,

И росою на сердце мерцает рассветная Русь.

Москва

У горчащих костров обогреться,

Оглядеться кругом, не спеша...

Это Родина – чуткое сердце

Дрогнет, русской печалью дыша.

Вот по сих! Дальше будет чужое,

Где и хлеб не вкуснее золы,

Где берёзы – и те, как изгои,

Незнакомо, фальшиво белы.

г. Лиски
Воронежская область

1961–2007

ПИСЬМО ДОМОЙ

Есть на свете края, что вбирают глаза,

Есть такие до грусти красивые страны!

И вечерние горы – на все голоса,

И открытые всем скоростям автострады.

Сладок яблочный запах иных языков,

И доверчивы реки, где пляшут форели.

Далеко-далеко

От родных и врагов

По нерусским домам нас друзья отогрели.

К нам чужбина добра, да не в ней нам лежать:

Нам другую судьбу пригвоздили к ладони.

И дорожную обувь

Шнуруем опять,

Хоть и знаем, что больше не будет погони.

Только как позабыть свою землю в беде,

Раз по-русски крестили, когда провожали?

Мы когда-нибудь скажем

На Страшном Суде,

Что исполнили всё, в чём клялись на вокзале.

Мы с другого плацдарма – всё в том же бою,

Мы тут губы кровяним о ту же свободу!

Пусть не мы отмеряем дорогу свою –

Дай нам Боже успеть –

От заката к восходу.

1987. Милан

Москва

1954 − 2017

И уж совсем не смех, когда,

Прикинув выгоду бесстыже,

Страну родную навсегда

Меняют на чердак Парижа.

Был Павлом на земле родной

И никогда не буду Полем,

А стану им не с прописной,

А с малой буквы – просто полем…

Неброским огоньком цветка

В пространствах матери-России,

На все посмертные века

Избавленным от ностальгии…

1939 – 1983

Я память натрудил ненужными словами
и разных языков осваивал азы.
Но тот, который наш, который – вместе с вами,
мне трепетней крыла рабочей стрекозы!
...С каширской стороны просверкивают грозы.
На пойме до лозин сгустела синева.
И гаснут в серебро одетые стрекозы –
ложатся на траву усталые слова.
Моя родная речь, букварь с шестой страницы!
Грудное молоко, проталины в пару!
Не мне перед тобой без повода виниться:
смотри, твоё зерно пригоршнями беру.
И стоило дурить, шаландаться по свету,
грассировать, прикус межзубными взрывать,
чтоб только эту речь, единственную, эту,
как женщину,
своей до гроба называть!

Москва

-

Мне бабушка говорила таинственно и напевно:

в Гражданскую это было, пришла к ним в село царевна.

Держалась она достойно в одежде простой из ситца,

твердила: осилим войны. Просила за Русь молиться.

В рассказанном лжи не вижу: какое же самозванство

не в Лондоне, не в Париже, в Рязани учить крестьянство,

скитаться в года лихие, казаться мечтой о чуде.

Укрыли леса глухие, не выдали добры люди

ни власти, ни волчьей пасти. И так она кочевала,

ни крошечки не просила, ни грошика не искала.

Обители, сёла, тропы, дороги о край Европы.

Гражданская. Глушь. Россия.

Царевна Анастасия.

Москва

Непонятно, как можно покинуть

эту землю и эту страну,

душу вывернуть, память отринуть,

и любовь позабыть, и войну.

Нет, не то чтобы я образцовый

гражданин или там патриот –

просто призрачный сад на Садовой,

бор сосновый да сумрак лиловый,

тёмный берег да шрам пустяковый –

это всё лишь со мною уйдёт.

Всё, что было отмечено сердцем,

ни за что не подвластно уму.

Кто-то скажет: «А Курбский? А Герцен?» –

всё едино я вас не пойму.

Я люблю эту кровную участь,

от которой сжимается грудь.

Даже здесь бессловесностью мучусь,

а не то чтобы там где-нибудь.

Синий холод осеннего неба

столько раз растворялся в крови,

не оставил в ней места для гнева –

лишь для горечи и для любви.

Москва

Счастлив я в своём добре и худе,

Потому что – с маковкой Кремля

У меня была, и есть, и будет

Издавна родимая земля.

Вот она, моя берёзка детства,

Вот мои луга, река и лес…

Век смотри – и всё не наглядеться,

Век живи – и всё не надоест.

Прославляя дедовские дали,

Не совру, свою жалея честь,

Будто ни тревог и ни печали

Отродясь не видывал я здесь.

Но придёт нужда родному краю

Собирать сынов в стальную рать –

Я, по крайней мере, знал и знаю,

За какую землю умирать.

Вологда

1939 - 1997

Отняли всё. Спасибо, дорогие.

Мне ль не понять,

Чем жив он – воробей.

Кто всех умней,

Проклятье шлёт России.

Я признаюсь в любви.

Я всех глупей.

Я всех глупей в распыле и расколе.

Я обожаю средь мирских тревог

Оборванное,

Нищенское поле,

Печальный звон разъезженных дорог.

Опять моя берёзка в рваной блузке,

Ей не на кого осенью пенять.

Я всех глупей:

Люблю её по-русски –

До смертных слёз.

Попробуйте отнять!

г. Тосно
Ленинградская область

Будет всё по-прежнему… и всё же,

Летней ночью распахнув окно,

Ты вдохнёшь – и ощутишь до дрожи

Родину и время как одно.

И тогда не просто боль и трепет

Ты в себе почувствуешь – тогда

Душу неожиданно зацепит

Смутное подобие стыда.

И вопрос, неведомый дотоле,

Вдруг кольнёт: а в чём твоя вина?

Может быть, тебя в нехватке боли

Обвиняет эта тишина?

Киев

Подзолы вокруг, глинозём,

Известно, что взятки с них

Гладки…

А мы их Россией зовём

И любим всю жизнь без оглядки.

Вот эти поля и холмы,

Леса, что спревают бесхозно,

Деревни, что бросили мы,

Чтоб петь о них с жалостью поздней.

Спешит транссибирский экспресс.

Рябят заоконные дали.

Туристский пустой интерес –

И тот загорчит от печали.

Сто вёрст отъезжай от Москвы

И станешь участником тризны…

О как же витии правы:

Мы сами и губим Отчизну!

Красиво её нарекли,

Да долг позабыли свой быстро…

Всё меньше сынов у земли,

Всё больше в России туристов.

Москва

-

Под синим небом белорусским

Познал я радость и беду.

Я – белорус, а значит – русский,

Таким и в небо я уйду.

Мне этот мир казался узким.

Пришлось креститься на ходу.

Я – православный, значит – русский.

Таким и в небо я уйду.

Пока мой Киев не французский,

Свою я Сечь всегда найду.

Я – украинец, значит – русский,

Таким и в небо я уйду…

Белоруссия

-

Помани меня только надеждой,

Слово доброе к ночи скажи,

Распахнись широтою, как прежде,

Да оставь лишь тропинку во ржи...

И тогда через долы, ракиты,

Через реки душевной обиды,

Сквозь несчастий свинцовые тучи,

Пусть в дерюге, пусть в хвори падучей

На коленях к тебе я вернусь,

О Великая матушка Русь!

г. Николаев

НОВАЯ ПОХОДНАЯ ПЕСНЯ СЛОБОДСКИХ ПОЛКОВ

Ю. Г. Милославскому

Ветерок развевает знамёна,
За рекой полыхнула заря,
И на Запад уходит колонна
От Покровского монастыря.

По Полтавскому шляху – на Киев –
Командиры пехоту ведут.
Это наши полки слободские
За победой на Запад идут.

Наши жизни, солдат, не напрасны,
Потому что написан у нас
На хоругви родимой, на красной
Образ Истинный – Харьковский Спас!

Преисполнена воли и стати,
Осенённая с Горних высот,
Озерянскую Божию Матерь
Мерефянская рота несет.

А за ней с чудотворной Песчанской
Выступает Изюмский отряд,
Чтобы нечисти американской
Прекратить непотребный парад.

Эй, раздайся, мерзотина злая!
Это явная явь, а не сон:
Вместе с нами идут – Николаев,
Севастополь, Донецк и Херсон!

Поднимайтесь – и Ворскла, и Уды,
Встань, народ, – от Сулы до Донца –
Против ведьмы и против иуды,
У которого нету лица!

Мы не предали отчую славу
И над Лаврою свет золотой!
Постоим за Луганск и Полтаву,
За поруганный Киев святой!

Погляди-ка: над хатой саманной –
В белом небушке, с синим крестом
Наш апостол, Андрей Первозванный,
На врага указует перстом!

Для солдата нет смерти напрасной –
Потому что написан у нас
На хоругви родимой, на красной
Образ Истинный – Харьковский Спас!

Харьков – Белгород

Ты помнишь, в нашей бухте сонной
Спала зелёная вода,
Когда кильватерной колонной
Вошли военные суда.
Четыре серых…
Александр Блок

Сколько раз от вокзала спешил напрямик
прочитать твои камни, как остовы книг.

Сколько раз к этой бухте от серых руин
я спускался, счастливый, как в день именин.

Здравствуй, шёпот зелёной хрупкой волны!
Херсонес, мне твои позывные родны.

…Серый «сторож» застыл. Дизель чуть дребезжит.
Но на палубе пусто. Вода – малахит.

В очертанье надстроек – дерзость, напор.
Отдых дали команде… Ночью – в дозор.

Чей он? Наш ли, чужой? Ну, а сам-то ты чей?
Я? – Москаль белорусско-хохлацких кровей.

«Чей он?» Глуп, сознаюсь, и постыден вопрос!
Но уже, как бурьян, между нами пророс.

А Владимир? Он чей, что стоит за спиной?
Белоплеч и высок, шлем горит золотой.

Чья крещальня вблизи от его алтарей?
Слог священных молений, скажите мне, чей?

Не Солунские ль братья в сей город вошли,
чтоб согласье расслышать славянской земли?

Киев, Ладога, Полоцк, Тамань… – они чьи?
Ярославны и Игоря чьи соловьи?

Что мы делим, безумцы? Иудина злость
подстрекает дробить наших праотцев кость.

Душу, море и сушу как в ступе толчём,
чтоб тащить на торги: «Что по чём? Что по чём?»

Визг раздорный в семье – он чумнее чумы.
На́ смех свету всему разбежимся ли мы?

Безъязыкие рты и безглазые лбы –
вы, кто общей отрёкся земли и судьбы.

Есть народ. Он на два иль на три неделим.
Есть Господь. Он и в трёх ипостасях един.

…Склянки бьют. Херсонес. Дизель вслух задрожал.
«Сторож» к ночи покинет дремотный причал.

Пусть он держит рубеж от беды и пропаж.
Чей он? – Наш!

Москва

КОРАБЕЛЬНАЯ СТОРОНА

Курган, войною дважды перепаханный,

слободка Корабельная. Сюда

к простому такелажнику Малахову

шли флотские, случись у них беда.

Да, Севастополь славен адмиралами.

Но в час, когда на дно ложился флот,

матрос и корабел оборонял его,

врастая в склон малаховских высот –

знакомый с детства. Бастион, с которого

цеха адмиралтейские видны.

Мне в жизни было просто выбрать сторону:

я с этой, Корабельной стороны.

Она и есть характер севастопольский,

она во многом – этот город сам,

седой старик, что встретил Паустовского,

стальной иглой латая паруса.

Овеянному огненными бурями,

причастному к созданию легенд –

«Потёмкина», «Очакова», «Меркурия» –

адмиралтейству двести с лишним лет.

Сухие доки, краны, пирсы, стапели,

контрфорсы Лазаревской вековой стены:

ты для меня была работой папиной,

и мне другой не надо стороны.

В руины города, до основанья стёртого

и взятого немыслимой ценой,

победный май весной сорок четвёртого

входил вот этой самой стороной.

Всем сердцем – здесь. И нити не оборваны.

И наши корни переплетены.

Я знаю точно, чью мне выбрать сторону.

Я с этой, Корабельной стороны.

г. Электроугли
Московская область

Знаю, что взметнёшься белой птицей,

Что стряхнёшь наветы и враньё,

Знаю! И могу тобой гордиться,

Русский Мир. Отечество моё…

Черкассы
Украина

Я рождён под берёзой

на российской земле.

Мне купельные росы

нёс рассвет на крыле,

Нёс ромашковый запах

с луговой стороны.

Дух антоновских яблок

ароматом пьянил.

Семицветьем небесным

открывалась мне жизнь,

я из красок тех песню

всё пытаюсь сложить.

Таллин

-

Вы мне одинаково родные

Перед грозным ликом Бытия:

Украина,

Беларусь,

Россия –

Троица славянская моя.

Милосердны и прекрасны ваши Лица.

В грозовом круговороте дней

В храме сердца буду я молиться

Триединой Родине моей.

Минск

ЛЮБИТЕ РОССИЮ

Весна, бездорожье да сопок гряда.
Лесная сторожка, тропа – в никуда.
Ни конный, ни пеший не ходят по ней,
Один только Леший да дед Берендей.
И это – Россия. Как ветхий плетень,
Как избы косые пустых деревень,
Как чистой криницы прохлада и мрак,
Как древней столицы бетонный столбняк.
Россия бескрайна, страшна, хороша –
Извечная тайна, причуда, душа.
А нам, эмигрантам, и прежде, и вновь
Она и отрада, и боль, и любовь.
Любите Россию сегодня, сейчас,
Пусть даже Россия забыла про нас.
Мы – русские люди, стальная руда,
Такими и будем везде и всегда!
Любите Россию – несчастье своё
За то, что враги ненавидят её.
Любите Россию за то, что теперь
Она возрождается, как при Петре.
Любите Россию на стылом ветру.
Любите Россию как мать и сестру.
Любите заманчивый дальний свой дом,
И пусть наша мачеха знает о том.
Любите Россию в каждой семье.
Пусть даже зароют нас в этой земле.

г. Рига

А предали свои

-

Да что вы о народе

Несёте эту ложь:

Другого в мире вроде

Разбойней не найдёшь.

И вот всё то же шило

Втыкают на ходу:

Мол, помните, как было

В семнадцатом году?..

А я, когда б спросили,

Сказал: вы это зря.

Народ в моей России

Не предавал царя.

А предали свои же

Бароны да князья,

Что в Вене, что в Париже,

Родные и друзья.

Те, кто его любили,

Все кровные, свои,

Кристально голубые

Верховные слои.

Они в лихой крамоле,

Которой гаже нет,

Как будто в ореоле,

Купались столько лет.

И всяк тайком гордился

Изменой дерзкой сей...

Неужто им не снился

Царевич Алексей?

Им, с чистотой во взорах,

Сбиравшимся на бал,

На совести которых

Ипатьевский подвал?!

Ни при какой погоде

Не жаль мне этот сброд.

...Забудьте о народе.

Тут ни при чём народ.

г. Тосно
Ленинградская область

-

С похмелья очи грустные,

в речах – то брань, то блажь.

Плохой народ, разнузданный,

растяпа! Но ведь – наш!

В душе – тайга дремучая,

в крови – звериный вой.

Больной народ, измученный,

небритый… Но ведь – свой!

Европа или Азия?

Сам по себе народ!

Ничей – до безобразия!

А за сердце берёт…

Санкт-Петербург

ПРИЧАЛ

Старуху с банками в кошёлках, дедка с ведёрком чеснока и парня в лагерных наколках несёт великая река. Дымит паром, дедок шуткует, мотает бакены волной, КамАЗ на пристани паркуют напротив бочки нефтяной. И пахнет дымом и соляркой, и рыбу чистит на лотке, по виду, старая доярка в посадском хлопковом платке.
…На чёрном фоне или белом в любом проведанном краю углём кузнецким, курским мелом рисую родину мою.
…Но у дощатого причала в краю мочала и кайла – она сама меня стачала, сковала, в воске отлила. Причал. Тут пьют и расстаются, сидят до вязкой темноты…
И всё никак не удаются неуловимые черты.

Москва

ИСХОД

Не псами по корням и буеракам, –

военным строем, под российским флагом,

в погонах – честь имею, господа, –

но с семьями, с детьми и навсегда.

Грузились – «Не задерживай. Скорей.» –

спокойно. Замолчали и застыли

навытяжку, поскольку проходили

вдоль Северной и главной батарей.

Уже потом, уже в открытом море,

в однообразном общем разговоре

сошлись на том, что дом у нас один,

бог милостив, потерпим, перебьёмся,

что в Севастополь всё равно вернёмся

и никому его не отдадим.

Смотрели вдоль. По ходу корабля.

Но обернулись, словно по приказу,

Спеша увидеть, как из моря разом,

В два белых неба, – Крымом и Кавказом, –

За ними поднимается земля.

Екатеринбург

Не для себя прошу, поднять не смея взора:

И в нынешние дни, и в завтрашние дни

От дьявольской войны, от мора и террора

Беспечный мой народ спаси и сохрани.

Прости его за то, что в этой жизни грешной

Доверчив он и смел, талантлив и велик.

Спаси и сохрани его могучий, нежный,

Вобравший шёпот трав и гром небес язык.

В решающий момент не дрогнет он и бровью

И встанет за Тебя под гибельной пургой.

К Твоим стопам, Господь, он припадёт с любовью,

Как никакой другой, как никакой другой!

Будь милостив к нему и не карай сурово,

Из всемогущих рук его не оброни.

Во имя всех святых и для всего благого

Спаси и сохрани, спаси и сохрани!

г. Тосно
Ленинградская область

– Собирайся, сынок, –
Я шепчу, свой платок теребя, –
Вот и вышел твой срок,
Чем могу я утешить тебя?
В свой дорожный мешок,
Что и прадеду правдой служил,
В потайной уголок
Ты иконку мою положи.

Так ушёл и отец
От земных нескончаемых дел,
Он последний венец
На колодец поднять не успел.
Это, сын, не укор.
Это кто-то играет Судьбой.
Взялся ты за топор –
Те же птицы зовут за собой!..

Мы служили Руси,
Той единственной, нашей, святой.
И, кого ни спроси,
Ни под чьей не бывали пятой.
Коль тебя, не дай Бог,
Жизнь погонит в чужие края,
Что же делать, сынок?
Нынче власть на Руси не твоя.

И в иные года
Нас пытали тюрьмой и сумой,
Только ты никогда
Власть не путай с Россией самой.
Не моя в том вина,
Что не стало на свете любви.
А случится война,
Ты уж матери не посрами.

Я прошу об одном,
Зная сердцем, как страшен твой путь:
В уголке потайном
Об иконке моей не забудь.
Среди белых снегов
Не сойти бы мне только с ума…
А колодец чего?
Я дострою колодец сама.

Москва

БЕЛОВОДЬЕ

В чистом поле мужик

перво-наперво ставит ворота…

За воротами – печь,

чтоб для бабы зацепка была.

Да за бабьим подолом

цепляет мальцов желторотых.

Да мальцам на забаву

сажает на цепь кобеля.

При ораве такой

не страшится ни зверя, ни вора.

Наворочено столько,

что, господи-боже, избавь!

Но доска за доской

обрастают ворота забором.

И – венец за венцом –

вырастает над печью изба.

Иноземная блажь –

поделить эту землю аршином –

без особых затей

похоронена «задним умом».

Собрались мужики

и промежду себя порешили:

не чинить городьбы. Порядились –

и стали на том.

От избы до избы –

то хлеба, то сирень палисада.

И, хотя по пяти лепестков

не на каждом цвету,

да зато ни раздорной межи,

ни версты полосатой –

ничего не смущает

простора мужицкого тут.

Невдомёк мужику,

что двором прирастает Расея,

что держава его –

неизбывной закваски дежа…

Просто сеет и жнёт.

И, пожав, обязательно сеет.

А когда бы не сеял,

то нечего было бы жать!

Он и смертных врагов

на «завод» оставляет, на «семя».

Дабы ведал потомок: который –

и что за народ…

Потому – по разору! –

пришедший на Русь иноземец

изумленно стоит в чистом поле

у новых ворот.

Воркута

-

В надзвёздном царственном эфире,

Где дух на троне, а не плоть,

Один, один безгрешный в мире

Всемилостивый наш Господь.

В руках, как дивное сказанье,

Наполненная по края,

Сияет чаша со слезами,

И это Родина моя.

г. Тосно
Ленинградская область

А дверь затворена... (Иез. 44,1)
Надпись на фреске церкви
Рождества-на-Красном поле
(XIV в., Великий Новгород)

За Окольным валом на подоле
Тихо дремлет в роще над рекой
Церковь Рождества-на-Красном поле,
Сторожа кладбищенский покой.

Тяжелы бугры валунной кладки,

Но иные тайны и загадки
В Божьем храме спрятаны от глаз.

Там внутри, под сенью низких сводов,
Где, струясь, мерцает полутьма,
Золотятся в охристых разводах
Фрески несказанного письма.

Вещий свиток развернул Исайя,
В седине лучисто серебрист,
И, фаюмским ликом потрясая,
Смотрит строго Марк-евангелист.

Серафимы, ангелы, пророки,
Лики Византии и Микен, –
Всё наследье мира, все уроки
Отразила роспись древних стен.

Кто ж ты, Русь? Наследница? Предтеча?
Где, каким порывом и судьбой
Эта красота всечеловечья
Так свободно принята тобой? –

Так, помимо доли и юдоли,
Что и впрямь не Господом ль дана?
Церковь Рождества-на-Красном поле, –
Тайна спит, а дверь – затворена.

Великий Новгород

Он видел великую кровь.

Тяжёлая, липкая, в пене.

И Божия Матерь покров

несла, погрузясь по колени

в тот хлывень,

в тот жаркий поток,

и горько, родная, рыдала.

Но было всё мало им, мало.

Москва

Чем он жив, Руси певец?

Верит в небыли и были

Сердце, как в гнезде птенец,

Мать которого убили...

Смоленск

-

Да кто вам сказал,

что враги ненавидят Россию?

Ну что вы! Такие пространства! А недра какие!

При том – каковая за всё безнаказанность!

Что вы!

В Россию враги влюблены,

как в малиновок – совы.

Э, нет; не Россию, а русских враги ненавидят.

С таким уточненьем, пожалуй что, правильней выйдет.

Мол, – «как это можно (и как это мы продремали?),

Чтоб русские...

Русскую землю собой занимали?!»

Москва

А он всё ближе, страшный день.

Нам со стола метнут окуски,

Как будто псам. И даже тень

На землю ляжет не по-русски…

Не умирай, моя страна!

Под злобный хохот иноверца

Не умирай! Ну, хочешь, на!

Возьми моё больное сердце.

Краснодарский край

Родина

-

Я не спала ночами, всё качала

Тебя, когда ты в детстве занемог.

За то, что столько горя за плечами,

За боль мою – прости меня, сынок!

Всю жизнь твою, от самого начала,

Твой самый первый по земле шажок

Счастливыми слезами омывала –

За память ты прости меня, сынок!

Когда тебе опасность угрожала,

Бежала я спасать, не чуя ног.

За то же, что теперь слабее стала, –

Прости меня! Прости меня, сынок!

Под крышей твоего родного дома

Чужие люди делят мой пирог.

Я не звала, я с ними не знакома!

Они сильней… Прости меня, сынок!

Лишь пыль дорог – вот всё, что мне осталось.

Лишь пыль дорог – да тот земли кусок…

Какою я была!.. Какой я – стала…

Прости меня… Спаси меня, сынок!

Ребята, видно, мы не поняли,

Зачем нам Господом дана

От Балтики и до Японии

Раскинувшаяся страна.

Не поняли, зачем на нехристей

Водил дружины князь Донской,

Зачем с такой жестокой нежностью

Кутузов жертвовал Москвой.

А понимать и помнить надо бы

Всё, что пришлось перенести.

И ставить вновь стальные надолбы

У лихоимцев на пути.

Они, проныры закордонные,

И свой, отечественный, тать

Марш похоронный нашей Родине

Готовы запросто сыграть.

Но мы живём назло всем выжигам.

Свой, хоть и горький, хлеб жуём.

И – дайте срок! – не просто выживем,

Не хуже прочих заживём.

Чтоб и они однажды поняли,

Зачем нам Господом дана

От Балтики и до Японии

Раскинувшая страна.

г. Сызрань
Самарская область

Памяти моих земляков

Павла Филонова и

Александра Чижевского

В России плохо с мужиками,

Чтоб с головою

Да с руками –

И не одна война виной,

И революцией одной

Не оправдать –

тоска их съела:

Попробуй, посиди без дела

К беде Отечества спиной?!

Борцы,

Аскеты,

Сумасброды,

Земной презревшие уют,

Копают тупо огороды

И водку пьют

Или не пьют.

Их нет в искусстве, нет в науке,

Их запах выдрали из книг,

Чтоб внуки их

и внуков внуки

Учились жизни

Не у них…

Москва

Во Владимире

С. Никитину

Здесь Русь моя на все четыре стороны

В зелёной вьюге

Вешнего огня.

Зубчатыми лобастыми соборами

Устало смотрит древность на меня.

Пусть опустели башни колокольные

И ржавь легла от вековых ветров.

Но слышу я – идут на битву воины

Под перезвон седых колоколов.

Лежат равнины,

Росами омытые,

И Русь моя огнём озарена.

Дрожит земля под конскими копытами,

И на крестах распята тишина.

Я слышу гром

И стон за перелесками,

А у Кремля

Рыдающий народ.

О, дайте мне

Доспехи князя Невского

И верный ключ

От Золотых ворот...

Челябинск

1937 - 1975

-

На сердечном одном повороте,

на ворчливом своём перекате

ты меня остановишь, Нерль.

Где, в каком скитался народе?

На каком толкался базаре?

Что примолк?..

Да, толкался и так и эдак

и на пьяных скучал беседах,

чей-то глаз стригущий ловил.

Но ничто глубоко не задело:

даже Сфинкса собачье тело,

даже мутноленивый Нил.

Так не плачь, не кори, не печалься.

Никуда я не отлучался.

Не пропал ни за так.

И в Божественной мгле на Синае,

где толпой обступали банзаи,

мне сверкал твой небесный черпак.

Москва

-

Сколько вдаль ни гляди, но прошедшее – Китеж,

Затонувший диковинный град.

Ты уже никогда на земле не увидишь

Его кровель, и прясел, и врат.

Над крыльцом золотым петушка не разбудишь:

Крик его запечатан водой.

Ни нутром не поймёшь, ни умом не рассудишь,

Что же скрыто за этой бедой.

В тёмных водах, как травы, гуляют народы,

Голубая колышится хмарь,

И беспамятно водят свои хороводы

В переулках плотва и пескарь.

Топорами сколочен, да счастлив не очень

Древний город с глухою судьбой.

Всё он взял на себя, но держать нету мочи

Водяной этот свод над собой.

Потому и мятётся, и брезжит ночами

Дивный свет из глубин тех седых,

И горит на Руси, не разгаданный нами,

В лицах старцев и в ликах святых.

Москва

На земле преподобного Сергия

Пролетит паутина осенняя,

Скоро – темень, Покров, холода.

Над землёй преподобного Сергия

Путеводная всходит звезда.

Вслед святому глядит Одигитрия,

А игумен уходит во мглу,

Чтоб московского князя Димитрия

Укрепить и возвысить Москву.

Будет Дон и мамаева конница,

Станет князь победивший Донским,

И удельные княжества кончатся,

Чтобы стать государством одним.

Оказалось, заглавное надо-то:

Общей верой сердца спасены,

Чтоб не кончилась вечная пахота

На немереном поле страны.

Если убрано всё, что посеяно,

То опять снизойдёт благодать.

Над землёй преподобного Сергия

Будет русское солнце сиять.

Москва

-

Когда всё на свете тебе надоест,

Неведомый гул нарастает окрест –

То сила земная.

Деревья трясутся, и меркнет луна,

И раму выносит крестом из окна,

Поля осеняя.

Земли не касаясь, с звездой наравне

Проносится всадник на белом коне,

А слева и справа

Погибшие рати несутся за ним,

И вороны-волки, и клочья, и дым –

Вся вечная слава.

Как филины, ухают дыры от ран,

В дубах застревает огонь и туман

Затекшего следа.

Глядит его лик на восток и закат,

Гремит его глас, как громовый раскат:

«Победа! Победа!»

Храни тебя чёт, коли ты не свернул

В терновник, заслышав неистовый гул,

Храни тебя нечет!

Уйдёшь от подковы, копыто найдёт,

Угнёшься от ворона, волк разорвёт,

А буря размечет.

Но если ты кликнешь на все голоса:

«Победа! Победа! – замрут небеса

От вещего слова.

На полном скаку остановится конь,

Копыта низринут туманный огонь –

То пыль с Куликова!

В туманном огне не видать ничего,

Но вороны-волки пронижут его

За поясом пояс.

Пустые разводы забрезжут в пыли

Славянским письмом от небес до земли,

Читай эту повесть!

Ни рано, ни поздно приходит герой.

До срока рождается только святой –

Об этом недаром

Седое сказанье живёт испокон…

Кирилл и Мария попали в полон

К поганым татарам.

Боярин, ты руку в Орду запустил,

И темник такого тебе не простил

И молвил сурово:

– Мне снилось пустое виденье души,

Что ты – моя гибель… Теперь откажи

Последнее слово!

– Зреть сына хочу перед смертию я!

– Твой сын не родился, но воля твоя.

Эй, ляхи-ливонцы!

Вы скорые слуги. Зовите народ!

Из тяжкой боярыни вырежьте плод.

Доспеет на солнце.

Его он увидит, и я посмотрю…

Никак, это сын? Он похож на зарю

И славу Батыя!..

Так Сергий возник предрассветным плодом

Народного духа… Что было потом,

То помнит Россия!

Москва

-

Противу Москвы и славянских кровей

На полную грудь рокотал Челубей,

Носясь среди мрака,

И так заливался: «Мне равного нет!» –

«Прости меня, Боже, – сказал Пересвет, –

Он брешет, собака!»

Взошёл на коня и ударил коня,

Стремнину копья на зарю накреня,

Как вылитый витязь!

Молитесь, родные, по белым церквам.

Всё навье проснулось и бьёт по глазам.

Он скачет. Молитесь!

Всё навье проснулось – и пылью и мглой

Повыело очи. Он скачет слепой!

Но Бог не оставил.

В руке Пересвета прозрело копьё –

Всевидящий Глаз озарил остриё

И волю направил.

Глядели две рати, леса и холмы,

Как мчались навстречу две пыли, две тьмы,

Две молнии света –

И сшиблись… Удар досягнул до луны!

И вышло, блистая, из вражьей спины

Копьё Пересвета.

Задумались кони… Забыт Челубей,

Немало покрыто великих скорбей

Морщинистой сетью.

Над русскою славой кружит вороньё,

Но память мою направляет копьё

И зрит сквозь столетья.

Москва

-

Летело сквозь гром боевой тишины

Святое копьё Пересвета.

И вышло победно из вражьей спины

Оно по ту сторону света.

И бесы завыли.

Схватились за грудь:

Копьё невозможно обратно вернуть.

Нет силы такой,

Нет заветного слова,

Чтоб вырвать из поля его Куликова!

г. Тосно
Ленинградская область

-

Вздохнула гулом колокольным

Многострадальная земля,

Когда над полем Куликовым

Взошла победная заря.

Хрипели загнанные кони

По всей Руси: и там, и здесь.

И звонари на колокольне

Взлетали, встретив эту весть.

Заря все дали открывала

И на закат, и на восход.

Скорбела медь, и ликовала,

И русский славила народ.

А склоны неба багровели,

И колокольный гуд не молк.

И, как на знаменье, смотрели

На это Запад и Восток.

А дали были цвета крови,

И был туманен князя взгляд –

Те слёзы радости и скорби

В очах потомков заблестят.

И славы той не потеряет

Ни русский меч, ни русский щит.

И до сих пор заря пылает,

И до сих пор душа болит.

Москва

-

Михаилу Орешете

Ледяная волна каменистые гладит плешины.

Здесь – начало России, лишь море – за краем земли…

Пять столетий назад отстоял эту землю с дружиной

Русский воин, карельский посадник Василий Валит.

Чужеземцев побив, он поставил для памяти камень,

Обозначив твердыней твердыню: Российский рубеж.

Где искать этот камень? Стирается память веками.

Это страшно… Бездушье, безлюбье найдут эту брешь.

Человек забывает – земля поминает забытых.

Древний гурий соседствует здесь с пограничным столбом.

Может, гурий и есть неотысканный камень Валитов?

Знает холм каменистый, в молчанье упёршийся лбом.

Что за сила меня заставляет ходить здесь по кругу?

Словно я потерял дорогое, родное, своё…

Кольца вбиты в скалу – швартовались ушкуи и струги,

Вот останки фундаментов – значит, стояло жильё…

И как будто не ветер, а стрелы калёные свищут,

И не волны холодные плещут, а лязгает сталь…

И я верю почти, что Валитово здесь городище,

Может быть, ошибаюсь, но так ошибаться – не жаль.

Можно сжечь письмена, но судьбу из народа не вычтешь,

Души предков в незримом строю средь пришедших взамен.

Древний каменный гурий и нынешний столб пограничный

В неусыпном дозоре стоят на лобастом холме.

Мурманск

1959 − 2017

НА СОПКАХ МАНЬЧЖУРИИ

И.С. Козловскому

Эта грусть не сейчас родилась.

Это звякнул «Георгий» в коробке.

Это льётся над родиной вальс,

заливая маньчжурские сопки.

А в окне столб луны голубой –

словно хлынуло море на сушу.

Бескозырки плывут чередой

по мою сухопутную душу.

Далека ты, родная земля,

не видать в этом жёлтом тумане.

Гаолян покрывает поля,

точно сплю я сама в гаоляне.

Это с чёрной тарелки певец –

с чёрной пахоты, из-под Полтавы...

Где ж ты, лирник, рыдальщик, гонец –

вестовой нашей горестной славы?

Под конец еле слышен рассказ,

заносимый песком и метелью...

Это льётся над родиной вальс –

над твоей и моей колыбелью.

Москва

А на Чуркинском острове птицы поют,
Пахнут смолью венцы недостроенных храмов.
Здесь когда-то нашёл свой последний приют
Государев посол Севастьян Авраамов.

Принял мирную грамоту хан Ямгурчей,
И по царскому слову был щедро одарен.
Но несчастной судьбою в руках палачей
Оказался нежданно маститый боярин.

Ах, не вовремя русские взяли Казань!
Огорошенный вестью, что братья побиты,
Астраханский владыка в сердцах указал
Без огласки, тайком полонить московитов.

Говорят, есть пределы на свете всему.
Только злобу унять и осилить непросто.
«Всех казнить, а посла – в земляную тюрьму! –
Указал повелитель. – На Чуркинский остров!»

Как из ямы прекрасна небесная высь!
Только в смрадном узилище – истины мера.
Ни еды, ни питья, лишь одно: «Отрекись!
От Руси, от царя, ну а прежде – от веры!»

Только ведомо нам: на весенней заре,
Зову плоти и воле чужой непослушен,
«Авраамов голодною смертью помре»,
Ни единым грехом не испакостив душу.

Над Сарбаем и Чуркой порвав облака,
Солнце ходит сазаном в апрельских полоях.
Неужели в Хвалынское море века
Унесли навсегда то геройство былое?

Неужели купились на лесть басурман,
На доступность лихвы, на измены свободу?
Раздаётся в ответ: «Что нам твой Севастьян!
Не молиться, а драться приспело народу!

Русь пропала? Спасём нашу матушку Русь!»
Не ори, богатырь голосистый, потише…
Смертный шёпот мне чудится: «Не отрекусь!»
Над землёй православною нашей. Ты слышишь?

г. Астрахань

Из "Сыновней поэмы"

Чести моей никому не отдам

Надпись на мече псковского

князя Всеволода, ХIV в.

Помню, как в детстве меня поразила

в местном музее, в старинной палате

надпись на княжеском ратном булате:

«Чести моей никому не отдам».

В этих словах заключённая сила

предков моих поднимала на рати,

чтоб чужеземцев орда не грозила

весям, и пашням, и городам.

Чести моей никому не отдам.

Это мое родовое наследье.

…Пращур мой прожил чуть меньше столетья.

Сколько ненастий прошлось по нему!

Сколько напастей, скорбей и печалей

гнули мужицкую душу, ломали.

Боли его перечислишь едва ли.

Хлеб отбирали. Сад вырубали.

И раскрестьяниванье, и тюрьму –

всё пережил он. Труды его гибли

в бурях и войнах. Да не перешибли

обуха плетью. Всё перенёс он –

крупных и мелких властей кутерьму.

В памяти гордым остался утёсом.

Чести своей не отдал никому,

кроме потомков…

Усталый отец мой,

видел я в силе тебя молодецкой,

ярой, не сломленной натиском гроз,

временем пороха, крови и слёз,

где и война, и концлагерь немецкий,

где и землянки в горьком дыму

на пепелищах деревни глубинной.

Запах полыни, ветер судьбины…

Ты над тетрадями школьными спину

не разгибал – а труду твоему

так никакой и не сталось награды.

Только обиды сыпались градом.

И всё равно – ни душе, ни уму

не дал погрязнуть в обидах вчерашних.

Вот и сегодня ты гнёшься на пашне,

чести своей не отдав никому,

кроме сынов.

И моею судьбою

правит наследье моё родовое

и подвигает к любви и трудам.

Всё отбирайте – вернётся с лихвою.

Всё отдаю вам. И лишь одного я –

Чести своей – никому не отдам.

Псков

Не скоро счастия подкова

Куётся.

Но придёт пора –

И будет Поле Куликово.

И тихая река Угра.

И Русь

Могучею и цельной

Воспрянет

Недругам на страх.

И, как невесты, встанут церкви

В помолодевших городах.

Чтоб чудеса в цене не пали

И вечно жили наяву,

Пошлёт своих умельцев Палех

И в Суздаль,

И в саму Москву.

Русобороды и упрямы,

Талант свой взяв в поводыри,

Пойдут –

И заиграют храмы

Живыми красками внутри.

И станет люд честной дивиться

Уменью дерзностному их...

Пусть время

Затуманит лица

Далёких пращуров моих,

Пусть имена их позабудут –

Творят,

Об этом не тужа.

Зато нетленною пребудет

В работу вплавленной

Душа.

И если даже

Мир сместится,

Грядут иные времена,

Всё также будет жить,

Светиться

Под слоем красочным она.

1937–1996

-

Не будет последнего дня у России!

Не будет последнего дня!

Последний Иуда на красной осине

удавится в кроне огня.

И время само, и себя пересилив,

мы выстоим, веру храня.

Под кровом небес, то свинцовых, то синих,

надёжней душа, чем броня.

Не будет последнего дня у России!

Не будет последнего дня!

Не зря же мы тысячу лет возносили

молитвы с колен и с коня.

Не будет последнего дня у России!

Не будет последнего дня…

День первый творенья

лучи золотые

возносит, в колосьях звеня.

По звёздам и росам ногами босыми

сквозь вечность бежит ребятня…

Не будет последнего дня у России!

Не будет последнего дня!

Псков

-

Река Желча. Вороний камень.

Чудского зыбкая волна.

Пребудет всё, что было с нами,

Испито будет всё до дна.

Ходили крестоносцы, шведы

Мечи кровавые омыть.

Но наши прадеды и деды

Умели встретить-проводить,

И постоять, и помолиться,

Из пепла заново восстать…

О, Боже мой, какие лица –

Святому Невскому под стать!

У них учились мы раденью

Под шорох ласковой волны

И сверх того ещё – терпенью,

Тяжёлому, как валуны.

И терпим, терпим, забывая,

Что чувства есть и поважней…

Ведёт истории кривая,

Куда?..

Пора седлать коней!

Псков

От самого себя отстану,

От этой жизни перемётной.

Ни к чьей не прибиваюсь стае,

Поскольку я неперелётный.

Не лезу под чужую крышу,

На чём стою – того и стою.

Когда незримое предвижу,

Я слышу крылья за спиною.

Пока в России есть знаменья –

Я знаю, свет идёт откуда!

Россия — Божье озаренье,

А не бесовская причуда.

Она, спелёнутая в муки,

Принадлежит тому, кто слышит...

Она очнётся в трубном звуке,

И Бог уже над нею дышит...

Орёл

МОЛИТВА РУССКИХ

О. Михайлову

Наполеон в подзорную трубу

рассматривал российские холмы

и поле генерального сраженья,

рассчитывал маневры и атаки

и в стане неприятельском заметил

движенье непонятное.

Как странно!

Великое собранье московитов!

Зачем?!

Вгляделся повнимательней:

хоругви, священники, восточная обрядность…

(Молитва за отечество творилась

перед святой иконой чудотворной

Смоленской Богоматери.)

– Нелепо! –

воскликнул император-полководец,

властитель образованной Европы. –

Нелепо уповать не на искусство

военное, не на расчёт и гений,

а на каких-то идолов.

Но завтра

я одержу ещё одну победу –

над дикостью…

А русские молились.

Как модны ныне чувства

корсиканца! –

Привычно усмехнуться:

разве может

помочь нам пенье церкви?

Не влияет

оно своим искусным благозвучьем

на курсы акций и процент кредита.

Спасут Россию биржи, и юристы,

и вклады иностранных капиталов,

а не богослужения.

И вскоре

расчёт одержит полную победу

над дикостью…

Но русские молились.

И молятся светло и терпеливо.

Молитва за Отечество творится

перед святой иконой чудотворной

Смоленской Богоматери.

Аминь.

Сыктывкар

МОЛИТВА

Призываю, молю на твоей горемычной равнине,

Вою волком в овраге, курлычу с небес журавлём –

Чтоб святое твоё, незабвенное, светлое имя

Устояло всегда перед всяким мечом и огнём!

Призываю, молю невесомою пылью дорожной,

И змеиным укусом, и ветром, и пёсьим хвостом.

Голубым васильком, и полынью, и полночью звёздной,

И слепящей грозой, и осиновым горьким листом!

И сыпучим песком, и волною блескучею зыбкой,

И седым валуном, и холодной искристой росой.

Нежным инеем, и материнскою кроткой улыбкой,

И краюхой ржаной, и суровой отцовской слезой.

Ни за злато и се́ребро, ни за какие коврижки

Не меняй никогда свой небесно светающий лик!

До последней, до той – галактической огненной – вспышки

Сохраняй, береги родниковый свой, вольный язык!

Пусть меняется всё под спокойно знобящей луною

И столетья идут неизбежной своей чередой –

Оставайся моей, оставайся навеки собою,

Неразгаданно горькой, единственной, самой родной!

МОЛИТВА О РОДИНЕ

Опять над нами небо в проседи –
хоть пяди все исколеси.
Не погуби Россию, Господи!
В последний раз её спаси!
Хоть что-нибудь покуда значим мы,
не дай разбить нас в прах и пух.
Слепых, о Боже, сделай зрячими.
Глухим верни, о Боже, слух!
А если встанешь перед выбором,
то даже жизнь мою возьми,
но, чтоб стране удача выпала,
Ты неразумных вразуми.
Чтоб не смотреть глазами тусклыми,
не погуби в нас ум и честь.
Дай, Боже, человеку русскому
таким остаться, как он есть:
открытым, чистым перед Будущим
и в этом Будущем – живым.
Счастливым, искренним и любящим,
и, Боже, – грешником Твоим.

г. Челябинск

Как разорвать мне мою пуповину

С древним погостом, с холодной Окой?

Выйду к обрыву, взгляну на равнину –

Вечное счастье и вечный покой!

Если желанье одно, умирая,

Будет позволено выдохнуть мне, –

Я возжелал бы из ада иль рая,

Но возвращаться к несчастной земле.

Тенью иль светом – разочек в столетье!

Чтоб успокоиться, глядя на вас,

Русские веточки, правнуки, дети...

Живы?.. О Господи!.. Слёзы из глаз!..

Москва

Первый тост за бабушку Гугниху

возгласит станичный атаман,

прямо в глотку опрокинув лихо

свой гранёный, словно штык, стакан.

За Гугниху на седом Яике

пьют по первой испокон веков...

Кто не знает бабушки Гугнихи –

тот не из яицких казаков.

Если нас по полю брани носит

с вострой шашкой на коне лихом

и подкова удалая косит

поле, что засеяно свинцом,

не рыданья жён, сестёр стенанья,

слёзы помертвелых матерей –

бабушки Гугнихи заклинанья

до седых небес дойдут скорей.

Сдержанно, торжественно и тихо

в небесах за правнуков своих

хмурая суровая Гугниха

денно-нощно молит всех святых.

За Гугниху! – и никак иначе –

с лезвия клинка казаче пьёт,

потому что вольный род казачий

от Гугнихи-бабушки идёт.

г. Новокуйбышевск
Самарская область

Не нужны мы ни чёрту, ни Богу,

и чем дальше, тем это ясней.

Оттого и гляжу на дорогу,

как собравший манатки еврей.

Может, взять да махнуть, в самом деле,

прочь от вечных разборок и бурь –

ведь глаза бы мои не глядели

на родную российскую дурь.

Раскручу запылившийся глобус.

Прошепчу: «До свиданья, Москва…»

И примчит меня чинный автобус

прямиком в Шереметьево-2.

Стюардесса проверит билеты,

оживёт маячок на крыле…

Но окажется, что, кроме этой,

нет земли для меня на Земле.

Путь на север заступят деревья,

и, как мама, взойдёт на порог

горевая тверская деревня:

«Ты почто нас бросаешь, сынок?»

Я склонюсь с этой думою тяжкой,

я на юг погляжу.

Сквозь туман

мне с Тамани прадедовой шашкой

пригрозит Артюховский курган.

И порву я заморскую визу,

снова баксы сменю на рубли,

жизни прежней поблекшую ризу

отряхну от золы и пыли.

Позабуду про сладкие бредни,

нахлобучу ушанку на лоб

и пойду занимать свой последний,

свой кровавый российский окоп.

Москва

-

Да, свободу простор наш вместит,

Но в него не вмещается воля…

Над заснеженной ширью висит

Солнце Дикого поля.

Опускается за окоём

Солнце русича, скифа, сармата.

Мы просторные песни поём –

Не куплеты Арбата.

Под метелью остался седым,

Но не сдался казацкий татарник,

Только зайцев петляют следы

И сбегают в кустарник.

Коль беспамятен, ты – одинок,

Хоть простором степным напитался.

От почти заметённых дорог

Только абрис остался.

Но страницы судьбы шелестят

От станицы Лихой до Глубокой.

Сколько драм их скрижали вместят,

Сколько правды жестокой!

Вороньё раскричалось навзрыд,

Но не громче небесного звона.

Над распахнутой ширью царит

Солнце Тихого Дона.

Москва

-

Вечер бревенчатый. В чёрном кафтане

Бродит за окнами ночь-холодрыга.

Ветер угрюмую песню затянет –

Зверь отзовётся измученным рыком.

Страхи сбиваются в стаи, как гунны,

Но оттого не становятся зримей…

Только и слышится хохот чугунный

В поле, где зреет предутренний иней.

К вёдру! – коль верить народным приметам.

Поле всплывало от края до края!

Перекликаются капли рассвета

В травах, алмазною кровью играя.

Вскинешь глаза. По лучу золотому

Вестник скользит словно канатоходец.

В окна стучит. Вызывает из дому:

– Эй, просыпайся, пугливый народец!

Эй вы, рязанские, вятские парни –

Время покинуть вам русское гетто.

Вон в облаках проплывают попарно

Лодьи поморов, гружённые ветром.

В солнечных брызгах трепещут рубахи,

В лодьях гудят просмолённые доски.

Кормщики зорки… И пятятся страхи,

Прячутся в сумраке улиц московских.

Поздно! Уже по дорогам и весям

Движется, гулу небесному вторя,

Вольноголосо рассветная песня –

Это экспансия Белого моря!

Вот и дождались вы светлую силу.

Лик свой просуньте в окно зоревое:

Дышит, гуляет, качает Россию

Белое-белое

Белое море…

г. Каргополь
Архангельская область

Когда я из глубинной дали

Кляну тебя, моя Москва,

Услышь в лирическом запале

Произнесённые слова.

Услышь! Но снова вранья стая

Обсела сорок сороков.

Услышь, оглохшая от грая,

Меня на рубеже веков.

Сорвётся стаей соколиной,

По ходу выстроившись в стих,

Призыв о доблести былинной

С воспламенённых уст моих.

Не стон, не всхлип и не рыданье.

Не о пощаде жалкий торг.

А – из-под сердца восклицанье:

«Я – русская! Какой восторг!»

г. Новокуйбышевск
Самарская область

-

Из камня выжимала сок

Рука Москвы – и онемела.

И сразу нечисть налетела,

Чтоб пожирней схватить кусок.

Но вдруг все с нами вновь «на Вы» –

Прошло, исчезло онеменье.

Сильнее нет руки Москвы,

Творящей крестное знаменье.

Уйдёт беда водой в песок,

Крестись, Москва, и бесов мучай,

Но всё ж дави из камня сок

Другой рукой на всякий случай.

Краснодарский край

-

Туман остался от России

Да грай вороний от Москвы.

Ещё покамест мы живые,

Но мы последние, увы!

Шагнули в бездну мы с порога

И очутились на войне.

И услыхали голос Бога:

– Ко Мне, последние! Ко Мне!

Москва

Страшный год, затмение в России.

Словно свечи в храме погасили.

Чёрным лезвием разрезали страну –

Собирайтесь, люди, на войну.

Собирайте все свои пожитки,

Всё награбленное до последней нитки.

Долго, долго будет длиться бой.

И за мной придут, и за тобой.

И разрушим города навеки,

И пускай погибнут человеки?!.

Стойте, люди! Стойте! Надо жить –

Патриарх ушёл за нас служить.

5 декабря 2008 г.

г. Ангарск

-

Разомкнётся мой круг. И опять беспощадные пальцы

Веки Вию подымут. Он выдохнет: – Вижу его!

И почувствую я, что с земли мне уже не подняться,

И увижу всю Русь, где уже моего – ничего...

Ничего? Это бред! Это бред, что приподняты веки!

Я подумаю так. Но за несколько жутких минут

Пожелтеют леса. Вспять рванут почерневшие реки,

И до пояса в землю забитые избы уйдут.

И подумаю я: – Не страшусь, что приспела могила!

Но, родная земля, за какие-такие грехи

Душит так же, как раньше, в полях нас нечистая сила,

Но уже не поют так, как раньше, твои петухи?

И проснусь на лугу, где заря лебеду оросила,

Где под каждой берёзой ключи ледяные журчат...

Ну и сон увидал! Но всё ближе нечистая сила...

О, родная земля, отчего петухи не кричат?

Самара

-

Судьбы нелепы опечатки,

И вязнет шепоток в ушах:

«Здесь век иной, и нет брусчатки,

Чтоб на века печатать шаг.

Здесь надо жить намного проще,

И незаметней, и серей…»

…Глухой райцентр, ночная площадь,

Стволы засохших фонарей.

И – ни души. И всё, что было

Судьбою, – исподволь, не вдруг –

Глухая темень обступила

И знамя рвёт моё из рук.

Но я – ты скажешь, труд напрасный? –

Свой свет врагу не отдаю.

Но я – уже на той, на Красной,

Брусчатой площади стою!

Похмельный бред? Больные нервы?

…Снег редкий. Злые сквозняки.

И рядом строит сорок первый

Свои последние полки.

с. Петропавловка
Воронежская область

-

Над чёрной пропастью пруда,

над тёмным лесом и над степью

встаёт кровавая звезда

во всём своём великолепье.

Она царит, в сердца неся

и восхищенье, и усталость,

и перед ней природа вся

ушла во тьму и тихо сжалась.

И каждый маленький листок

молчал, и птица затаилась.

И каждый тихо изнемог,

ещё не зная, что случилось.

Звезда! Ничтожны пред тобой

мои поля, мои дубравы,

когда ты луч бросаешь свой

для развлеченья и забавы.

И подойдя, что ближе нет,

как злобный дух на голос выпи,

ты льёшь на нас разящий свет,

который днём из нас же выпит.

И мы молчим из нашей тьмы,

подняв растерянные лица, –

затем, что не умеем мы

противостать, оборониться.

Мы тихо сжались, чтоб пришли

разруха, войны и неволи,

и обескровленной Земли

сухая судорога боли.

Я не ищу судьбы иной

и не гонюсь за ложной славой:

не отразить мне свет ночной,

насквозь пропитанный отравой!

Но травы, птицы и цветы

меня о будущем просили.

И молча вышли я и ты

навстречу неизвестной силе.

Киров

Порхов. Остатки плотины. Трава.
Камни торчат из травы – жернова.
Здесь, на Шелони, забыть не дано, –
мельница мерно молола зерно.
Мерно и мудро трудилась вода.
Вал рокотал, и вибрировал пол.
Мельник – ржаная торчком борода –
белый, как дух, восходил на престол.
Там, наверху, где дощатый помост,
хлебушком он загружал бункерок
и, осенив свою душу и мозг
знаменьем крестным, – работал урок.
...Мне и тогда, и нередко теперь
мнится под грохот весенней воды:
старая мельница – сумрачный зверь –
всё ещё дышит, свершая труды.
Слышу, как рушат её жернова
зёрен заморских прельщающий крик.
Так, разрыхляя чужие слова,
в муках рождается русский язык.
Пенятся воды, трепещет каркас,
ось изнывает, припудрена грусть.
Всё перемелется – Энгельс и Маркс,
Черчилль и Рузвельт – останется Русь.
Не потому, что для нас она мать, –
просто не выбраны в шахте пласты.
Просто трудней на Голгофу вздымать
восьмиконечные наши кресты.

Санкт-Петербург

Великая русская стена

Ужасно та стена упруга,

Хоть и гранитная скала, –

Шестую часть земного круга

Она давно уж обошла.

Её не раз и штурмовали –

Кой-где сорвали камня три,

Но напоследок отступали

С разбитым лбом богатыри…

Ф. Тютчев

Теснят, теснят Россию к бездне

И негасимому огню,

К резне, к чуме, к могиле в плесени

И к смерти бледному коню.

Теснят Россию к урагану,

К Китаю, Азии, войне,

К безжалостному океану,

Но прижимают лишь к стене.

Спиной к стене своей Победы,

Глядим на мировой закат.

Спиной к спине отцы и деды

Расколотили насмерть ад.

Спиной к стене великой воли

Неодолимого вождя

Стоит Россия богомольно,

А стену сокрушить нельзя.

Минск

Как бы ни был славен и почётен –

Вечность не примеривай к себе.

Ты в своих поступках под отчётом

Господу, Отечеству, Судьбе...

Выходи за них на поединок,

Защищай их, жертвуя собой,

И тогда сольёшься воедино

С Господом, Отечеством, Судьбой...

Орёл

Вспоминая всё, что в жизни пройдено, –

Видно, годы делают мудрей, –

Я всё чаще думаю о Родине,

О земле единственной моей.

Может быть, не очень и заметная,

Как неброский за окном пейзаж,

Родина – понятие конкретное,

А не поэтическая блажь!

Кланяюсь тебе и верю, Родина!

Скромной жизни подводя итог.

Вспоминая, сколько было пройдено

По тебе, любимая, дорог.

Но любая к дому приводила

Сквозь огонь, и лёд, и зеленя,

Потому что матушка крестила

В спину уходящего меня.

Вспоминаю всё, что в жизни пройдено,

И шепчу заветные слова:

– Слава Богу, есть на свете Родина!

Слава Богу, матушка жива.

Саров

РОССИЯ

По колокольной гулкой сини,
По ржанью троечных коней –
Как я тоскую по России,
Как плачу горько я о ней!
По воле той,
По той свободе,
Когда,
Как в спелое зерно,
Природы дух
И дух народа
Сливались в целое одно!
По той, что гибла,
Воскресала,
Кипела,
Пела
И цвела,
Когда в согласье с небесами
Её сияли купола.
Тысячелетнее величье
В глухое втоптано былье –
Святой обряд,
Живой обычай,
Её уклад
И лад её.
Эй, братья-русичи!
Славяне!
Все, в ком душа ещё жива –
Неужто с вами мы завянем,
Как прошлогодняя трава?
Я верю, верю –
Невозможно
Таких и нынче перечесть,
Кто любит Родину неложно,
В ком честь
И совестливость есть!
И возродить нам хватит силы,
Соединившись на краю,
Из разроссиенной России,
Россию кровную свою!

Пермь

Нам не впервой вставать и восставать

На пепелище попранного духа

И строить ХРАМ, чтоб зрения и слуха

Коснулась неземная благодать.

Нам не впервой по капле собирать

Людскую скорбь и вдов святые слёзы,

Когда над Русью громыхают грозы,

Народ – не стадо, но ещё не рать.

И лишь тогда, когда ОТЕЦ и СЫН

И ДУХ СВЯТОЙ нас призовёт сурово,

Вдохнёт единой грудью БОЖЬЕ СЛОВО

И встанем за Россию как один.

г. Всеволожск
Ленинградская область

БЛАГОДАТЬ

Церковь старая новой звонницей

Воссияла, как благодать.

Перестаньте, как над покойницей,

Над Россиею причитать!

Перестаньте впадать в отчаянье!

Хоть прорехи, куда ни ткни,

И страшнее и окаяннее

У России бывали дни.

И ходила беда копытами

Да колёсами по Руси.

И стонала она под пытками

Вся в лохмотьях, в крови, в грязи.

Проносилась беда тяжёлая,

Там – дымя над ней, там – пыля.

И лежала вокруг сожжённая

И потоптанная земля.

Всё мертво. Только пепел кружится.

Только ветер слепой. И вдруг ...

Вдруг в каких-то сожжённых кузницах

Еле слышное: тук да тук...

И берёзка зелёной свечкою

Вдруг затеплилась по весне,

И всё громче с утра за речкою

Камнем чиркают по косе.

Даль не очень ещё распахнута,

И рассвет ещё жидковат,

Но землица кой-где распахана,

И стожки где нигде стоят.

Чуть ещё – и заквохчет курица,

Пёс залает, и конь заржёт.

Чуть ещё – и такой по кузницам

На Руси перезвон пойдёт!..

Будут сыпаться искры под ноги,

Будет крепок в подкове гвоздь!

Ни друзья не поймут, ни вороги,

Что, откуда и как взялось?

И ударит звонарь на звоннице,

И поднимется в поле рать!

Словом, хватит, как над покойницей,

Нам над Родиной причитать!

__________________________________

* Благодать – ниспосланная свыше сила

Москва

ПЕСНЯ О РОДИНЕ

Это ты

поспевающим колосом

правишь ходом июльского дня.

Материнским

единственным голосом

это ты окликаешь меня.

Это ты

меня в детстве учила

говорить на родном языке.

Книжку Пушкина

ты мне вручила

в третьем классе, в моём далеке.

Это ты

опекаешь и пестуешь

от рожденья до смертного дня,

доброй сказкой

и ласковой песнею

это ты утешаешь меня.

Это ты

огоньки зажигаешь

в том посёлке, где корни мои.

Это ты

на меня возлагаешь

вековые надежды свои.

г. Одинцово
Московская область

Как ни завлекала нас прелюдия,

Что в России, в общем-то, не ново,

Кончилась эпоха словоблудия.

Эра началась прямого слова.

Всё теперь открыто. То, что продано,

Продано и куплено открыто.

И открыто то, что слово «Родина»

Только продавцами и забыто.

Ты, моя любовь многострадальная,

Что пройдёшь когда-нибудь, не верю,

Русь моя Святая, изначальная,

Как тебя готовили в потерю.

Как тебя пытали! И за сказками

О чужой земле обетованной

Продолжали плоть твою растаскивать,

Набивая золотом карманы.

В индии бегут, бегут в израили,

По пути считая: или-или?

Родина моя, они умаялись

Со свету сживать нас. А не сжили.

И во сне им видится проклятая,

Там за рубежами – в новой силе –

Русь моя Святая, не распятая,

Родина моя, моя Россия.

Сыктывкар

ЗАСЕЧНАЯ ЧЕРТА

Родному райцентру

Живём – как празднуем на тризне,

И явь не гонит жуткий сон…

Живой, ты вычеркнут из жизни

И в чёрный список занесён.

Подойник звякает спросонок.

Скрипит телеги колесо.

Село… Не город, не посёлок.

И что из этого? И всё!

Не стали звать народ на площадь

(Там тополя одни шумят):

Единым росчерком – так проще! –

Уже ушёл военкомат.

По той же, на восток, дороге –

Неужто ворог у села? –

Ушли державные налоги,

Санэпидстанция ушла…

И скоро тёмными дворами

По звёздной и земной меже

Уйдёшь ты вслед за хуторами,

Что там, средь звёзд, бредут уже,

Прижав к груди терны да ивы…

Судьбу и свет даривший мне,

От кабинетной перспективы

Ты оказался в стороне.

Ни от беды, ни от Победы

Тебя летам не отделить.

Но ты – ты нынче слишком беден,

Чтоб чей-то гонор утолить.

Твои слова, твои туманы,

Твоё усохшее гумно,

Твои дырявые карманы

Век пришлый вывернул давно.

И отвернулся. Губы кривит.

И умнику кивает: «Вишь…».

А тот, конечно, меры примет –

За то, что выжить норовишь!

За то, что пашешь и скородишь,

Печёшь рассветы, как блинцы,

И, гол и бос, всё сводишь, сводишь

Просёлков рваные концы.

И всё таишь – ну что ты скажешь! –

Дым отчий, глухо рвущий грудь…

И те концы худые вяжешь,

И воз пытаешься тянуть.

Не чужеземье под ногами…

Шумят, как думы ни горьки,

Берёзы – под Березнягами,

И под Замостьем – сосняки.

И подступает к горлу поле,

Невзгодой сбитое в комок…

Ты им не нужен нынче, что ли?

Ты – мог помочь, да не помог?

Бросать своих – такой завычки,

Хоть бой греми, не знают тут.

Кому же так мешают лычки

Твои, что их – с погоном рвут?

Хоть в окружении – не пленный

Солдат, не смят, не распылён,

Покуда рядом отделенный,

Покуда делит отделенный

Сухарь последний и патрон.

Поди, возьми бойца на веру,

Когда под смертью он бывал.

А отделенный тот, к примеру,

Он, крикнув, первым и вставал,

Чтоб взять окоп… Берлин и Прагу,

Гремя грозой, возьмут фронты…

Райцентр, рассыпься по оврагу,

Спрячь речку в лозы и кусты.

Пусть шарят в днях, на век твой зарясь,

Пускай грозят – перетерпи.

…Молчит монгол, молчит хазарин,

Полынью ставшие в степи.

Молчит потомок римской славы,

Давно ли – сорок третий год! –

Донской искавший переправы,

Нашедший – через Лету брод.

Как те сошли, сойдут и эти…

А ты с надёжными людьми,

Как ежевики колкой плети,

Траншеи старые займи.

Стань диким тёрном, повиликой,

Кинь им под ноги темноту.

И перед новым Полем Диким,

Не кочевым, но – диким, диким! –

Веди Засечную Черту…

с. Петропавловка
Воронежская область

ХЛЕБ ПРАВДЫ

Ложь отступила мировая

На шаг иль на два. И опять,

По зёрнам правду выдавая,

Нам предлагают ликовать.

Но мы хотим иной победы –

Чтобы взошёл из-под земли

Тот хлеб, который наши деды

С собой в могилу унесли …

Ярославль

НОВОЕ СОЛНЦЕ

А над нами всё грозы и грозы,

Льются слёзы, кровавые слёзы,

Да не только от ран ножевых.

Матерь Божья над Русью витает,

На клубок наши слёзы мотает,

Слёзы мёртвых и слёзы живых,

Слёзы старых, и малых, и средних,

Слёзы первых и слёзы последних…

А клубок всё растёт и растёт.

А когда небо в свиток свернётся,

Превратится он в новое солнце,

И оно никогда не зайдёт.

Москва

Не обязательно счастливым

Пускай мой сын в наш мир придёт,

Но совестливым, молчаливым,

Которым в жизни не везёт.

Чтоб самый робкий стук в окошко

В любую ночь его будил.

Чтоб он, как русская гармошка,

Что думал, то и говорил.

Чтобы под ветхим одеялом

Наедине с самим собой

Он грезил высшим идеалом –

Всечеловеческой судьбой.

Природа, матерь жизни, мысли,

К тебе склоняюсь до земли,

Спаси от лжи и от корысти

И лёгкой славой обдели!

Пусть станет совесть в изголовье,

Пусть встретит смерть в труде, в бою,

И пошлой женщины любовью

Не накажи ты плоть мою.

Среди глумливых и спесивых,

В чинах от пят и до бровей,

Как часто в людях несчастливых

Есть счастье Родины моей.

Москва

Родина
Евгений Баратынский

Я возвращуся к вам, поля моих отцов,
Дубравы мирные, священный сердцу кров!
Я возвращуся к вам, домашние иконы!
Пускай другие чтут приличия законы;
Пускай другие чтут ревнивый суд невежд;
Свободный наконец от суетных надежд,
От беспокойных снов, от ветреных желаний,
Испив безвременно всю чашу испытаний,
Не призрак счастия, но счастье нужно мне.
Усталый труженик, спешу к родной стране
Заснуть желанным сном под кровлею родимой.
О дом отеческий! о край, всегда любимый!
Родные небеса! незвучный голос мой
В стихах задумчивых вас пел в стране чужой,
Вы мне повеете спокойствием и счастьем.
Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,
С улыбкой слушает, над бездною воссев,
И бури грозный свист и волн мятежный рев,
Так, небо не моля о почестях и злате,
Спокойный домосед в моей безвестной хате,
Укрывшись от толпы взыскательных судей,
В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,
Я буду издали глядеть на бури света.
Нет, нет, не отменю священного обета!
Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;
Пускай кровавых битв любовник молодой
С волненьем учится, губя часы златые,
Науке размерять окопы боевые -
Я с детства полюбил сладчайшие труды.
Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,
Почтеннее меча; полезный в скромной доле,
Хочу возделывать отеческое поле.
Оратай, ветхих дней достигший над сохой,
В заботах сладостных наставник будет мой;
Мне дряхлого отца сыны трудолюбивы

Родина
Дмитрий Кедрин

Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокорых берез,
И эти студеные реки,
У плеса которых ты рос,

И темная роща, где свищут
Всю ночь напролет соловьи,
И липы на старом кладбище,
Где предки уснули твои,

И синий ласкающий воздух,
И крепкий загар на щеках,
И деды в андреевских звездах,
В высоких седых париках,

И рожь на нолях непочатых,
И эта хлеб-соль средь стола,
И псковских соборов стрельчатых
Причудливые купола,

И фрески Андрея Рублева
На темной церковной стене,
И звонкое русское слово,
И в чарочке пенник на дне,

И своды лабазов просторных,
Где в сене — раздолье мышам,
И эта — на ларчиках черных —
Кудрявая вязь палешан,

И дети, что мчатся, глазея,
По следу солдатских колонн,
И в старом полтавском музее
Полотнища шведских знамен,

И сапки, чтоб вихрем летели!
И волка опасливый шаг,
И серьги вчерашней метели
У зябких осинок в ушах,

И ливни — такие косые,
Что в поле не видно ни зги,—
Запомни:
Всё это — Россия,
Которую топчут враги.

Страна
Марина Цветаева

С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны - на карте
Нет, в пространстве - нет.

Выпита как с блюдца,-
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который - срыт?

Заново родися -
В новую страну!
Ну-ка, воротися
На спину коню

Сбросившему! Кости
Целы-то хотя?
Эдакому гостю
Булочник ломтя

Ломаного, плотник -
Гроба не продаст!
...Той ее - несчетных
Верст, небесных царств,

Той, где на монетах -
Молодость моя -
Той России - нету.
- Как и той меня.

Родина слышит
Евгений Долматовский

Родина слышит,
Родина знает,
Где в облаках ее сын пролетает.
С дружеской лаской, нежной любовью
Алыми звездами башен московских,
Башен кремлевских,
Смотрит она за тобою.

Родина слышит,
Родина знает,
Как нелегко ее сын побеждает,
Но не сдается, правый и смелый!
Всею судьбой своей ты утверждаешь,
Ты защищаешь
Мира великое дело.

Родина слышит,
Родина знает,
Что ее сын на дороге встречает,
Как ты сквозь тучи путь пробиваешь.
Сколько бы черная буря ни злилась,
Что б ни случилось,
Будь непреклонным, товарищ!

На родине Николая Вапцарова
Ярослав Смеляков

Перо мое не в чернилах,
а в крови...
Николай Вапцаров

Собравшись как-то второпях,
не расспросивши никого,
мы у Вапцарова в гостях,
в квартире маленькой его.

Уже прошло немало лет,
давно то время вдалеке,
когда явился нам поэт
на нашем русском языке.

Как подобает, прибран дом
и свет в окошках золотой,
но что-то странное кругом,
какой-то воздух неживой.

На полке книги так стоят
от корешка до корешка,
как будто много дней подряд
не прикасалась к ним рука.

И непонятна нам сперва
еще особенность и та,
что не горят никак дрова,
не раскаляется плита.

Пол по-музейному блестит,
официальна тишина,
и, как на сцене, говорит
трагичным шепотом жена,

Я вроде суеверным стал,
чего на ум-то не придет?
Хозяин сильно запоздал,
домой, наверно, не придет.

Уж много лет тому назад
его прикончили враги.
По лестнице не прозвучат
его спешащие шаги.

Его напрасно не зови,
а лучше подойди к бюро:
оно и вправду все в крови,
его поэзии перо.

Тоска по родине
Вильгельм Кюхельбекер

На булат опершись бранный,
Рыцарь в горести стоял,
И, смотря на путь пространный,
Со слезами он сказал:

"В цвете юности прелестной
Отчий кров оставил я,
И мечом в стране безвестной
Я прославить мнил себя.

Был за дальними горами,
Видел чуждые моря;
Век сражался я с врагами
За отчизну и царя.

Но душа моя страдала -
В лаврах счастья не найти!
Всюду горесть рассыпала
Терны на моем пути!

Без отчизны, одинокий,
Без любезной и друзей,
Я грущу в стране далекой
Среди вражеских полей!

Ворон сизый, быстрокрылый,
Полети в родимый край;
Жив ли мой отец унылый -
Весть душе моей подай.

Старец, может быть, тоскою
В хладну землю положен;
Может быть, ничьей слезою
Гроб его не орошен!

Сядь, мой ворон, над могилой,
Вздох мой праху передай;
А потом к подруге милой
В древний терем ты слетай!

Если ж грозный рок, жестокой,
Мне сулил ее не зреть,
Ворон! из страны далекой
Для чего назад лететь?.."

Долго рыцарь ждал напрасно:
Ворон все не прилетал;
И в отчаяньи несчастный
На равнине битвы пал!

Над высокою могилой,
Где страдальца прах сокрыт,
Дремлет кипарис унылый
И зеленый лавр шумит!

Родина (Бессмертное счастие наше...)
Владимир Набоков

Бессмертное счастие наше
Россией зовется в веках.
Мы края не видели краше,
а были во многих краях.

Но где бы стезя ни бежала,
нам русская снилась земля.
Изгнание, где твое жало,
чужбина, где сила твоя?

Мы знаем молитвы такие,
что сердцу легко по ночам;
и гордые музы России
незримо сопутствуют нам.

Спасибо дремучему шуму
лесов на равнинах родных,
за ими внушенную думу,
за каждую песню о них.

Наш дом на чужбине случайной,
где мирен изгнанника сон,
как ветром, как морем, как тайной,
Россией всегда окружен.

Родина
Анатолий Жигулин

Помню я: под сенью старых вишен
В том далеком,
В том донском селе
Жили пчелы в камышовых крышах —
В каждой камышинке по пчеле…

Родина!
Простая и великая.
В давнем детстве, от беды храня,
Древними архангельскими ликами
Строго ты смотрела на меня…

А потом,
Позвав в края суровые,
Где весной не встретишь зеленя,
Жизнь взвалила рельсы стопудовые
На худого, юного меня.

Я копал руду на Крайнем Севере.
Много лет я молока не пил.
Только ты, земля моя,
Не верила,
Что тебе я в чем-то изменил.

Все прошел я:
Трудные дороги,
Злой навет и горькую беду,
Чтобы снова пальцами потрогать
Пыльную в канаве лебеду.

Я опять с тобой,
Земля просторная,
Где за клином старого жнивья
Под горой стоит село Подгорное —
Родина негромкая моя;

Где висит над хатой
Месяц рыжий;
Где в прозрачной невесомой мгле
Пчелы спят под камышовой крышей —
В каждой камышинке по пчеле…

О родине
Илья Сельвинский

За что я родину люблю?
За то ли, что шумят дубы?
Иль потому, что в ней ловлю
Черты и собственной судьбы?

Иль попросту, что родился
По эту сторону реки —
И в этой правде тайна вся,
Всем рассужденьям вопреки.

И, значит, только оттого
Забыть навеки не смогу
Летучий снег под рождество
И стаю галок на снегу?

Но если был бы я рожден
Не у реки, а за рекой —
Ужель душою пригвожден
Я был бы к родине другой?

Ну, нет! Родись я даже там,
Где пальмы дальние растут,
Не по судьбе, так по мечтам
Я жил бы здесь! Я был бы тут!

Не потому, что здесь поля
Пшеницей кланяются мне.
Не потому, что конопля
Вкруг дуба ходит в полусне,

А потому, что только здесь
Для всех племен, народов, рас,
Для всех измученных сердец
Большая правда родилась.

И что бы с нею ни стряслось,
Я знаю: вот она, страна,
Которую за дымкой слез
Искала в песнях старина.

Твой путь, республика, тяжел.
Но я гляжу в твои глаза:
Какое счастье, что нашел
Тебя я там, где родился!

На родине
Алексей Жемчужников

Опять пустынно и убого;
Опять родимые места...
Большая пыльная дорога
И полосатая верста!

И нивы вплоть до небосклона,
Вокруг селений, где живет
Всё так же, как во время оно,
Под страхом голода народ;

И все поющие на воле
Жильцы лесов родной земли —
Кукушки, иволги; а в поле —
Перепела, коростели;

И трели, что в небесном своде
На землю жаворонки льют...
Повсюду гимн звучит природе,
И лишь ночных своих мелодий
Ей соловьи уж не поют.

Я опоздал к поре весенней,
К мольбам любовным соловья,
Когда он в хоре песнопений
Поет звучней и вдохновенней,
Чем вся пернатая семья...

О, этот вид! О, эти звуки!
О край родной, как ты мне мил!
От долговременной разлуки
Какие радости и муки
В моей душе ты пробудил!..

Твоя природа так прелестна;
Она так скромно-хороша!
Но нам, сынам твоим, известно,
Как на твоем просторе тесно
И в узах мучится душа...

О край ты мой! Что ж это значит,
Что никакой другой народ
Так не тоскует и не плачет,
Так дара жизни не клянет?

Шумят леса свободным шумом,
Играют птицы... О, зачем
Лишь воли нет народным думам
И человек угрюм и нем?

Понятны мне его недуги
И страсть — все радости свои,
На утомительном досуге,
Искать в бреду и в забытьи.

Он дорожит своей находкой,
И лишь начнет сосать тоска —
Уж потянулась к штофу с водкой
Его дрожащая рука.

За преступленья и пороки
Его винить я не хочу.
Чуть осветит он мрак глубокий,

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа…
Не видать конца и края -
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю — за что, не знаю сам —
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее подобные морям;
Проселочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.

Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз,
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой многим незнакомой
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.

Глажу Русь по голове,
По траве волнистой,
А она, как в волшебстве,
Стынью серебристой.
Облачилась по утру
Нарядилась к лету.
Я в ладони соберу
Бусинки рассвета.
Он по облачной канве
Вышивает гладью.
Глажу Русь по голове,
Кто меня погладит?
Кто утешит и поймёт,
За кого ручаться,
И какой иной народ
Ободрит участьем?
Ничего я не боюсь,
Не грущу нимало.
Глажу утреннюю Русь,
Как родную маму.

О, неподатливый язык!
Чего бы попросту — мужик,
Пойми, певал и до меня:
«Россия, родина моя!»

Но и с калужского холма
Мне открывалася она —
Даль, тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!

Даль, прирожденная, как боль,
Настолько родина и столь —
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее с собой несу!

Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!» Со всех — до горних звезд —
Меня снимающая мест!

Ты! Сей руки своей лишусь,—
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!

Нам и родина — чужбина,
Всюду путь и всюду цель.
Нам безвестная долина —
Как родная колыбель.
Шепчут горы, лаской полны:
«Спи спокойно, кончен путь!»
Шепчут медленные волны:
«Отдохни и позабудь!»

Рад забыть, да не забуду;
Рад уснуть, да не усну.
Не любя, любить я буду
И, прокляв, не прокляну:
Эти бледные березы,
И дождя ночные слезы,
И унылые поля…
О, проклятая, святая,
О, чужая и родная
Мать и мачеха земля!

Если б смерть была мне мать родная,
Как больное, жалкое дитя,
На ее груди заснул бы я
И, о злобах дня позабывая,
О самом себе забыл бы я.

Но она — не мать, она — чужая,
Грубо мстит тому, кто смеет жить,
Мыслить и мучительно любить,
И, покровы с вечности срывая,
Не дает нам прошлое забыть.

Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси -
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.

Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.

Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!

В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.

Стаи птиц. Дороги лента.
Повалившийся плетень.
С отуманенного неба
Грустно смотрит тусклый день,

Ряд берез, и вид унылый
Придорожного столба.
Как под гнетом тяжкой скорби,
Покачнулася изба.

Полусвет и полусумрак, -
И невольно рвешься вдаль,
И невольно давит душу
Бесконечная печаль.

Из дебрей туманы несмело
Родное закрыли село;
Но солнышком вешним согрело
И ветром их вдаль разнесло.

Знать, долго скитаться наскуча
Над ширью земель и морей,
На родину тянется туча,
Чтоб только поплакать над ней.

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты Русского народа!

Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.

Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат...

Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей -
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,

Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.

Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи...

Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые, -
Как слезы первые любви!

Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет, -
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...

Ну что ж? Одно заботой боле -
Одной слезой река шумней
А ты все та же - лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...

И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..

Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь,
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.

Избы забоченились,
А и всех-то пять.
Крыши их запенились
В заревую гать.

Под соломой-ризою
Выструги стропил,
Ветер плесень сизую
Солнцем окропил.

В окна бьют без промаха
Вороны крылом,
Как метель, черемуха
Машет рукавом.

Уж не сказ ли в прутнике
Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
Нашептал ковыль?

З. Александрова

Если скажут слово «родина»,
Сразу в памяти встаёт
Старый дом, в саду смородина,
Толстый тополь у ворот.

У реки берёзка — скромница
И ромашковый бугор...
А другим, наверно, вспомнится
Свой родной московский двор.

В лужах первые кораблики,
Где недавно был каток,
И большой соседней фабрики
Громкий радостный гудок.

Или степь, от маков красная,
Золотая целина...
Родина бывает разная,
Но у всех она одна!

М. Исаковский

Поезжай за моря-океаны,
Надо всею землёй пролети:
Есть на свете различные страны,
Но такой, как у нас, не найти.

Глубоки наши светлые воды,
Широка и привольна земля,
И гремят, не смолкая, заводы,
И шумят, расцветая, поля...

С. Михалков

Кремлёвские звёзды
Над нами горят,
Повсюду доходит их свет!
Хорошая Родина есть у ребят,
И лучше той Родины
Нет!

М. Лермонтов

Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит её рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Но я люблю — за что, не знаю сам —
Её степей холодное молчанье,
Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям;
Просёлочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
Люблю дымок спалённой жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь жёлтой нивы
Чету белеющих берёз,
С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно.
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.

М. Лермонтов

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!

— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»

И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке,
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.

Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала

Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...

Вот смерклось.
Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!

С. Есенин

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты - в ризах образа...
Не видать конца и края -
Только синь сосёт глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и мёдом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах весёлый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая
Дайте родину мою».

С. Есенин

Запели тёсанные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.

Опять я тёплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на извёстку колоколен
Невольно крестится рука.

О Русь - малиновое поле
И синь, упавшая в реку, -
Люблю до радости и боли
Твою озёрную тоску.

Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
Но не любить тебя, не верить -
Я научиться не могу.

И не отдам я эти цепи,
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылём.

П. Воронько

Жура-жура-журавель!
Облетал он сто земель.
Облетал, обходил,
Крылья, ноги натрудил.

Мы спросили журавля:
– Где же лучшая земля? –
Отвечал он, пролетая:
– Лучше нет родного края!

В. Жуковский

Отчизне кубок сей, друзья!
Страна, где мы впервые
Вкусили сладость бытия,
Поля, холмы родные,

Родного неба милый свет,
Знакомые потоки,
Златые игры первых лет
И первых лет уроки,

Что вашу прелесть заменит?
О родина святая,
Какое сердце не дрожит,
Тебя благословляя?

Е. Трушина

Вошла Россия в сложный поворот,
От свар вселенских ко делам домашним,
К реформам, тем, что ждал давно народ,
К своим заводам, промыслам и пашням.

На дрязги мира тратила она –
Своих сынов, ресурсы и терпенье.
Воспрянуть вновь теперь она должна,
Врагов вчерашних приведя в смятенье.

Цвет нации – такая молодежь,
Что в битве Бородинской под картечью
Шла, отметая и расчет и ложь,
Честь ставя выше смерти и увечий.

В четырнадцать Василий Головнин,
Игрушки позабыв и пух перины,
В морских боях, как истый дворянин,
Уже произведен в гардемарины.

И парусник его «Не тронь меня»
Запомнил, как отважного «салагу»
За подвиг наградили от царя
Медалью золотою «За отвагу».

И помним, как всего лишь в десять лет
Алеша Грейг по трапу забирался
На борт фрегата, где в пылу побед
Сам Нельсон-адмирал им восхищался.

Да, было тяжело тогда ему,
Но навыки пришли с трудом и потом.
Зато поздней, понятно почему,
Командовал он Черноморским флотом.

Вперед, Россия! Близится расцвет
Духовных сил, науки и талантов,
Где молодежь – национальный цвет,
Займет места геройские Атлантов.

Г. Ладонщиков

Холмы, перелески,
Луга и поля —
Родная, зелёная
Наша земля.
Земля, где я сделал
Свой первый шажок,
Где вышел когда-то
К развилке дорог.
И понял, что это
Раздолье полей —
Отчизны моей.

Ф. Тютчев

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

Т. Бокова

Родина – слово большое, большое!
Пусть не бывает на свете чудес,
Если сказать это слово с душою,
Глубже морей оно, выше небес!

В нем умещается ровно полмира:
Мама и папа, соседи, друзья.
Город родимый, родная квартира,
Бабушка, школа, котенок … и я.

Зайчик солнечный в ладошке,
Куст сирени за окошком
И на щечке родинка –
Это тоже Родина.

В. Семернин

Вешняя,
бодрая,
Вечная,
добрая,
Трактором
вспахана
Счастьем
засеяна —
Вся на глазах она
С юга
до севера!
Родина милая,
Родина русая,
Мирная-мирная
Русская-русская...

А. Пушкин

Приветствую тебя, пустынный уголок,
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,
Где льется дней моих невидимый поток
На лоне счастья и забвенья.
Я твой — я променял порочный двор цирцей,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья
На мирный шум дубров, на тишину полей,
На праздность вольную, подругу размышленья.

Я твой — люблю сей темный сад
С его прохладой и цветами,
Сей луг, уставленный душистыми скирдами,
Где светлые ручьи в кустарниках шумят.
Везде передо мной подвижные картины:
Здесь вижу двух озер лазурные равнины,
Где парус рыбаря белеет иногда,
За ними ряд холмов и нивы полосаты,
Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крилаты;
Везде следы довольства и труда...

Я здесь, от суетных оков освобожденный,
Учуся в истине блаженство находить,
Свободною душой закон боготворить,
Роптанью не внимать толпы непросвещенной,
Участьем отвечать застенчивой мольбе
И не завидовать судьбе
Злодея! иль глупца — в величии неправом.

Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!
В уединеньи величавом
Слышнее ваш отрадный глас.
Он гонит лени сон угрюмый,
К трудам рождает жар во мне,
И ваши творческие думы
В душевной зреют глубине.

Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
О, если б голос мой умел сердца тревожить!
Почто в груди моей горит бесплодный жар,
И не дан мне судьбой витийства грозный дар?
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Л. Олифирова

В детском садике узнали
Мы прекрасные слова.
Их впервые прочитали:
Мама, Родина, Москва.

Пролетят весна и лето.
Станет солнечной листва.
Озарятся новым светом
Мама, Родина, Москва.

Солнце ласково нам светит.
Льется с неба синева.
Пусть всегда живут на свете
Мама, Родина, Москва!

Г. Ладонщиков

И красива и богата
Наша Родина, ребята.
Долго ехать от столицы
До любой ее границы.

Все вокруг свое, родное:
Горы, степи и леса:
Рек сверканье голубое,
Голубые небеса.

Каждый город
Сердцу дорог,
Дорог каждый сельский дом.
Все в боях когда-то взято
И упрочено трудом!

Г. Ладонщиков

Встало солнце над горою,
Мрак ночной размыт зарёю,
Луг в цветах, как расписной...
С добрым утром,
Край родной!
Шумно двери заскрипели,
Птицы ранние запели,
Звонко спорят с тишиной...
С добрым утром,
Край родной!
Люди вышли на работу,
Пчёлы мёдом полнят соты,
В небе тучки – ни одной...
С добрым утром,
Край родной!

М. Пляцковский

Слышишь песенку ручья?
Это — Родина твоя.
Слышишь голос соловья?
Это — Родина твоя.

Руки матери твоей,
Звон дождей, и шум ветвей,
И в лесу смородина —
Это тоже родина.

В. Орлов

Утром солнышко встает,
Нас на улицу зовёт.
Выхожу из дома я:
– Здравствуй, улица моя!

Я пою и в тишине
Подпевают птицы мне.
Травы шепчут мне в пути:
– Ты скорей, дружок, расти!

Отвечаю травам я,
Отвечаю ветру я,
Отвечаю солнцу я:
– Здравствуй, Родина моя!

М. Матусовский

С чего начинается родина?
С картинки в твоём букваре.
С хороших и верных товарищей,
Живущих в соседнем дворе.

А может, она начинается
С той песни, что пела нам мать,
С того, что в любых испытаниях
У нас никому не отнять.

С чего начинается родина?
С заветной скамьи у ворот,
С той самой берёзки, что во поле,
Под ветром склоняясь, растёт.

А может, она начинается
С весенней запевки скворца.
И с этой дороги просёлочной,
Которой не видно конца.

С чего начинается родина?
С окошек, горящих вдали.
Со старой отцовской будёновки,
Что где-то в шкафу мы нашли.

А может, она начинается
Со стука вагонных колёс.
И с клятвы, которую в юности
Ты ей в своём сердце принёс.

А. Пришелец

То берёзка, то рябина,
Куст ракиты над рекой.
Край родной, навек любимый,
Где найдёшь ещё такой!

От морей до гор высоких,
Посреди родных широт —
Всё бегут, бегут дороги,
И зовут они вперёд.

Солнцем залиты долины,
И куда ни бросишь взгляд —
Край родной, навек любимый,
Весь цветёт, как вешний сад.

Детство наше золотое!
Всё светлей ты с каждым днём
Под счастливою звездою
Мы живём в краю родном!

П. Синявский

На моём рисунке
Поле с колосками,
Церковка на горке
Рядом с облаками.
На моём рисунке
Мама и друзья,
На моём рисунке
Родина моя.

На моём рисунке
Лучики рассвета,
Рощица и речка,
Солнышко и лето.
На моём рисунке
Песенка ручья,
На моём рисунке
Родина моя.

На моём рисунке
Выросли ромашки,
Вдоль по тропке скачет
Всадник на коняшке,
На моём рисунке
Радуга и я,
На моём рисунке
Родина моя.

В. Степанов

Что мы Родиной зовём?
Дом, где мы с тобой живём,
И берёзки, вдоль которых
Рядом с мамой мы идём.

Что мы Родиной зовём?
Поле с тонким колоском,
Наши праздники и песни,
Тёплый вечер за окном.

Что мы Родиной зовём?
Всё, что в сердце бережём,
И под небом синим-синим
Флаг России над Кремлём.

В. Степанов

Если долго-долго-долго
В самолёте нам лететь,
Если долго-долго-долго
На Россию нам смотреть,

То увидим мы тогда
И леса, и города,
Океанские просторы,
Ленты рек, озёра, горы…

Мы увидим даль без края,
Тундру, где звенит весна,
И поймём тогда, какая,
Наша Родина большая,
Необъятная страна.

М. Цветаева

О, неподатливый язык!
Чего бы попросту — мужик,
Пойми, певал и до меня:
«Россия, родина моя!»

Но и с калужского холма
Мне открывалася она —
Даль, тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!

Даль, прирожденная, как боль,
Настолько родина и столь —
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее с собой несу!

Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись Домой!»
Со всех — до горних звезд —
Меня снимающая мест!

Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.
Ты! Сей руки своей лишусь,—
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!

В. Боков

Цветёт над тихой речкой яблоня.
Сады, задумавшись, стоят.
Какая Родина нарядная,
Она сама как дивный сад!

Играет речка перекатами,
В ней рыба вся из серебра,
Какая Родина богатая,
Не сосчитать её добра!

Бежит волна неторопливая,
Простор полей ласкает глаз.
Какая Родина счастливая,
И это счастье всё для нас!

П. Синявский

Есть своя родная земля
У ручья и у журавля.
И у нас с тобой есть она –
И земля родная одна.

П. Синявский

Здесь тёплое поле наполнено рожью,
Здесь плещутся зори в ладонях лугов.
Сюда златокрылые ангелы Божьи
По лучикам света сошли с облаков.

И землю водою святой оросили,
И синий простор осенили крестом.
И нет у нас Родины, кроме России –
Здесь мама, здесь храм, здесь отеческий дом.

П. Синявский

На моём рисунке
Мама и друзья,
На моём рисунке
Песенка ручья,
На моём рисунке
Радуга и я,
На моём рисунке
Родина моя.

П. Синявский

Льётся солнышко весёлое
Золотыми ручейками
Над садами и над сёлами,
Над полями и лугами.

Здесь идут грибные дождики,
Светят радуги цветные,
Здесь простые подорожники
С детства самые родные.

Тополиные порошицы
Закружились на опушке,
И рассыпались по рощице
Земляничные веснушки.

Здесь идут грибные дождики,
Светят радуги цветные,
Здесь простые подорожники
С детства самые родные.

И опять захороводили
Стайки ласточек над домом,
Чтобы снова спеть о Родине
Колокольчикам знакомым.

К. Симонов

Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.

Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал,
Ты вспоминаешь родину - такую,
Какой ее ты в детстве увидал.

Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом,
Песчаный берег с низким ивняком.

Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли
Ту горсть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,
Да, можно голодать и холодать,
Идти на смерть... Но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать.

М. Пожарова

Лесок весёлый, родные нивы,
Реки извивы, цветущий склон,
Холмы и сёла, простор привольный
И колокольный певучий звон.

С твоей улыбкой, с твоим дыханьем
Сливаюсь я.
Необозримый, Христом хранимый,
Мой край родимый,
Любовь моя.

Р. Босилек

Летают самолёты
над нашими полями...
А я кричу пилотам:
«Меня возьмите с вами!
Чтоб над родной землёю
пронёсся я стрелою,
увидел реки, горы,
Долины и озёра,
и зыбь на Чёрном море,
и лодки на просторе,
равнины в буйном цвете
и всех детей на свете!»

А. Прокофьев

На широком просторе
Предрассветной порой
Встали алые зори
Над родимой страной.

С каждым годом всё краше
Дорогие края...
Лучше Родины нашей
Нет на свете, друзья!

С. Дрожжин

Привет тебе, мой край родной,
С твоими тёмными лесами,
С твоей великою рекой,
И неоглядными полями!

Привет тебе, народ родимый,
Герой труда неутомимый,
Среди зимы и в летний зной!
Привет тебе, мой край родной!

Ф. Сологуб

О Русь! в тоске изнемогая,
Тебе слагаю гимны я.
Милее нет на свете края,
О родина моя!

Твоих равнин немые дали
Полны томительной печали,
Тоскою дышат небеса,
Среди болот, в бессилье хилом,
Цветком поникшим и унылым,
Восходит бледная краса.

Твои суровые просторы
Томят тоскующие взоры
И души, полные тоской.
Но и в отчаянье есть сладость.
Тебе, отчизна, стон и радость,
И безнадежность, и покой.

Милее нет на свете края,
О Русь, о родина моя.
Тебе, в тоске изнемогая,
Слагаю гимны я.

И. Шаферан

Ушло тепло с полей, и стаю журавлей
Ведёт вожак в заморский край зелёный.
Летит печально клин,
И весел лишь один,
Один какой-то журавлёнок несмышлёный.

Он рвётся в облака, торопит вожака,
Но говорит ему вожак сурово:
— Хоть та земля теплей,
А родина милей,
Милей — запомни, журавлёнок, это слово.

Запомни шум берёз и тот крутой откос,
Где мать тебя увидела летящим;
Запомни навсегда,
Иначе никогда,
Дружок, не станешь журавлём ты настоящим.

У нас лежат снега,
У нас гудит пурга
И голосов совсем не слышно птичьих.
А где-то там вдали
Курлычут журавли,
Они о Родине заснеженной курлычут.

Н. Асеев

Славься, великая,
Многоязыкая
Братских российских
Народов семья.

Стой, окружённая,
Вооружённая
Древней твердыней
Седого Кремля!

Здравствуй, любимое,
Неколебимое
Знамя, струящее
Разума свет!

Славная дедами,
Бравыми внуками
Дружных российских
Народов семья.

Крепни победами,
Ширься науками,
Вечно нетленная
Славы земля!

Н. Рубцов

Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое...

Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле — по сёлам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия — родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.

За все хоромы я ей отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем...
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!...

В. Гудимов

Нет края на свете красивей,
Нет Родины в мире светлей!
Россия, Россия, Россия, –
Что может быть сердцу милей?

Кто был тебе равен по силе?
Терпел пораженья любой!
Россия, Россия, Россия, –
Мы в горе и счастье – с тобой!

Россия! Как Синюю птицу,
Тебя бережём мы и чтим,

Мы грудью тебя защитим!

И если бы нас вдруг спросили:
«А чем дорога вам страна?»
– Да тем, что для всех нас Россия,
Как мама родная, – одна!

Н. Забила,

пер. с укр. З. Александровой

Российский край, моя земля,
Родимые просторы!
У нас и реки, и поля,
Моря, леса и горы.

И север есть у нас, и юг.
Сады цветут на юге.
На севере снега вокруг –
Там холода и вьюги.

В Москве ложатся спать сейчас,
Луна глядит в оконце.
Дальневосточник в тот же час
Встаёт, встречая солнце.

Российский край, как ты велик!
С границы до границы
И скорый поезд напрямик
В неделю не домчится.

Звучат по радио слова –
Им дальний путь не труден.
Знакомый голос твой, Москва,
Повсюду слышен людям.

И рады мы всегда вестям
О нашей мирной жизни.
Как счастливо живётся нам
В своей родной Отчизне!

Народы – как одна семья,
Хотя язык их разный.
Все – дочери и сыновья
Своей страны прекрасной.

И Родина у всех одна.
Привет тебе и слава,
Непобедимая страна,
Российская держава!

А. Усачёв

Россия подобна огромной квартире.
Четыре окна в ней и двери четыре:
На север, на запад, на юг, на восток.
Над нею небесный висит потолок.

Роскошный ковер устилает в квартире
Полы на Таймыре и в Анадыре.
И солнце горит в миллиард киловатт,
Поскольку местами наш дом темноват.

И, как и положено каждой квартире,
Имеется в ней Кладовая Сибири:
Хранится там ягод различных запас,
И рыба, и мясо, и уголь, и газ.

А рядом с Курилкой - Курильской грядою –
Находятся краны с горячей водою,
У сопки Ключевской клокочут ключи
(Пойди и горячую воду включи!)

Еще есть в квартире три классные ванны:
Северный, Тихий и Атлантический океаны.
И мощная печка системы «Кузбасс»,
Что греет зимою холодною нас.

А вот холодильник с названием «Арктика»,
Прекрасно работает в нем автоматика.
И справа от древних кремлевских часов
Идут еще семь часовых поясов.

Все есть в Русском доме для жизни удобной,
Но нету порядка в квартире огромной:
Тут вспыхнет пожар, там труба потекла.
То громко соседи стучат из угла.

То стены трещат, то посыпалась краска,
Лет двести назад отвалилась Аляска,
Поехала крыша, пропал горизонт...
Опять перестройка и снова ремонт.

Что строят, строители сами не знают:
Сначала построят, а после сломают.
Всем хочется - сразу построили чтоб
Избу-Чум-Ярангу-Дворец-Небоскреб!

Мы все в нашем доме соседи и жители:
Простые жильцы, управдомы, строители.
И что мы построим теперь на Руси?..
Об этом ты папу и маму спроси.

Мы благодарим авторов за творческое вдохновение, чуткость, доброту и любовь к Родине.

Что значит слово "Родина" для нас?
На карте точка, там, где ты родился?
Деревня, город, область, край?.. Подчас,
То место, где на свет ты появился!..

Где рос, мужал и "в люди выходил",
Где жизни смысл ты узнавать пытался!..
Где дружбу ты познал! Где полюбил...
И где душой и сердцем ты остался!!!

Все верно! В этом есть великий смысл!
Ведь те понятия поэтами воспеты!
А если "чуть расширить" эту мысль?
Изменятся ль тогда приоритеты?!

Край можно "увеличить" до Страны,
Страну до Континента, а затем
И континенты в облик всей Земли...
Она, ведь тоже Родина нам всем!..

А если продолжать фантазий мысль?..
Ведь Космос есть, Вселенная на свете...
И в слове "Родина" весьма широкий смысл!
А значит, в Мире мы за ВСЕ в ответе!!!

Родина - слово святое, вечное,
Как надежда, вера, любовь.
Родина - славой ратной увенчана,
Родина - мирный любимый кров.

Родина - океана безбрежность,
На земле дорогой уголок.
Родина - материнская нежность
И отцовский строгий урок.

Родина - первый звонок школьный,
Песнь ручья и полет голубей.
Родина - благовест колокольный
И кокошники русских церквей.

Родина - слово святое, вечное,
Как надежда, вера, любовь.
Родина - юности зори беспечные,
Кружева берез и дубов.

Родина - голос предков далеких,
Их заветы мудрейшие нам.
Родина - рек теченье глубоких,
В зеркале вод отраженный храм.

Родина - цепи хребтов великих
И проспекты больших городов.
Родина - близких милые лики,
На чужбине - привет земляков.

Родина - слово святое, вечное,
Как надежда, вера, любовь.
Родина - солнышко летним вечером,
Ослепительный блеск снегов.

Родина - нив золотая спелость
И румяный весенний рассвет.
Родина - полная силы зрелость,
Старца доброго верный совет.

Родина - купол небесной сини,
Гладь озер и волненье лесов.
Родина - милая сердцу Россия,
Соль земли и основа основ.

Родина - поле любви бесконечное,
Родина - павших героев кровь.
Родина - слово святое, вечное,
Как надежда, вера, любовь.

Я любуюсь листьями берёзы —
Раскудрявилась весной она,
И впадает, размечтавшись, в грёзы,
А вокруг звенит, поёт весна.

По стволу стекает сок берёзы
И течёт с грустинкой ручейком,
Сок на землю падает, как слёзы...
Я грущу о прошлом, о былом.

У берёз свисают веток косы,
Их мне нежно хочется обнять.
Не пойму, чего же сердце просит,
И от счастья хочется рыдать.

Всё стою у плачущей берёзы
На крутом приволжском берегу —
Размечтался я, впадая в грёзы.
Образ милой в сердце берегу.

Ствол берёзы нежно обнимаю,
У неё встречался с милой я.
Всей России воздух я вдыхаю.
Как прекрасна Родина моя!

Родина, любовь мою прими.
В сердце ей особенное место.
Нежность дарят солнечные дни,
Теплотой души чарует местность.

Песня - живописные места.
Как целебный воздух, я вдыхаю
Красоту твою. Летаю в небесах,
А в полях цветущих расцветаю…

Каждый день судьбы благодарю
За рассвет, за музыку природы…
Колокольный звон боготворю,
Под окном растущие березы.

Люб деревьев праздничный наряд,
Золотом и солнышком горящий.
О любви мне реки говорят,
Прошлое твое и настоящее…

Впитываю нежно красоту.
Нет дороже в мире капитала…
И лелею с детства я мечту,
Чтоб без войн Россия процветала.

Родина - и домик с палисадом,
И село, где я родился, рос –
С озерком, от ряби полосатым,
В окруженье клёнов и берёз.

Истоптана, исхожена,
Изведана насквозь...
Но это – моя родина,
Что подарил Господь.
Ее леса с могучими
Дубами у реки,
Ее березки – лучшие,
Вошедшие в стихи.
Ее дожди и радуги,
Суровая зима...
Но сердце мое радует
Родная сторона.
Хочу обнять при встрече я
Березок хоровод...
И соловей доверчиво
Мне о любви поет.

Раскинулось хлебное поле
С синью неба сливаясь вдали.
На бескрайнее это раздолье
Солнце льёт золотые лучи.

Я любуюсь речкою малой
И нарядом берёзовых рощ.
Роднику в зелёной дубраве.
Рада краю, где жить довелось.

Я радуюсь шёлковым травам
На цветущем медвяном лугу.
Край родимый, моя отрада.
Я не петь о тебя не могу.

Нет роднее Родины милой.
Для спокойствия русской души.
Здесь источник Божией силы.
Краше русской земли не найти.

Родина - первый луч света
В прохладную,чудную рань,
Тепло материнской ладошки,
Что ласково гладит - вставай,
Бесценные,хлебные крошки,
Лукошко грибное в сенях,
Прикрытое веко окошка,
Душистое сено в стогах,
Роса,что впиталась в тропинку,
Малиновки нежный напев
И память далёкого детства,
Которую чтит человек.

Родина - Чистые слёзы,
Берёзовых ран нагота,
Купальные,вещие травы,
Морозная стынь родника,
Молитва благая из храма,
Летняя в поле страда,
У плетня печальная бабушка,
Что крестит в дорогу спеша,
Смолистое золото солнца,
Небесная синь и простор,
Вечная музыка леса,
Красный хвастун мухомор.

Родина - место на карте.
Карта - сердце твоё,
Мысли,желания,чувства,
Всё,что в душе сплетено,
Говор сынишек и дочки,
Первое слово,шажок,
Весенние,медные почки,
Подснежников смелый прыжок,
Вешние,звонкие воды,
Усталый гребень холма
И колокольного звона
Сжимающая тоска.

От Балтийска до сопок курильских
Распростерлась родная страна.
Много мест в ней далеких и близких,
Ведь Россией зовется она.

Красота в силуэтах берез
И в рывке межпланетного шага
Ее имя Гагарин вознес.

Я в тайге любовался закатом,
Проходил Оренбургскую степь.
Купола, что отделаны златом
Над Москвой продолжают гореть.

На зеленых просторах Кубани
Видел пашни широких полей,
Открывая все новые грани
Необъятной отчизны моей.

Мне давно, еще с юности, ясно
И я твердо уверен в одном -
Наша Русь - она всюду прекрасна.
Сохраним же навечно наш дом.

Ночью вчера, задремав очень рано,
В грезах увидел я Юстиниана.
В мантии длинной, обшит соболями,
Так говорил он, сверкая очами:
«Русь дорогая, тебя ли я вижу?
Что с тобой? Ты не уступишь Парижу.
Есть учрежденья в тебе мировые,
Рельсы на Невском, суды окружные;
Чтоб не отстать от рутины заморской,

То, что в других образованных странах.
Есть и присяжные… в длинных кафтанах.
В судьи ученых тебе и не надо,
Судьям в лаптях ты, родимая, рада.
Им уж не место в конторе питейной —
Судят и рядят весь мир на Литейной.
Вечно во всем виноваты дворяне,
Это присяжные знают заране:
Свистнуть начальнику в рожу полезно,
Это крестьянскому сердцу любезно.
«Вот молодец,- говорят они хором.-
Стоит ли думать над этаким вздором?»
Если ж нельзя похвалить его гласно,
«Он сумасшедший! — решат все согласно.-
Но ненадолго ума он лишился,
Треснул — и тотчас опять исцелился!»
Публика хлопает, и в наказанье
Шлют ее вон,- под конец заседанья.
Злы у вас судьи, но злей адвокаты;
Редко кто чешется: все демократы!
Как я любуюсь на все эти секты,
Я, написавший когда-то пандекты.
Как бы министры мои удивились,
Знавшие весь «corpus juris civilis»,
Если б из дальней родной Византии
Ветер занес их на север России.
Там, в Византии, сравненный с Минервой,

Здесь же остаться мне первым уж трудно:
Здесь сочиняет законы Зарудный!»
Смолк император при имени этом,
Словно ужаленный острым ланцетом,
И, в подтвержденье великой печали,
Слезы из глаз его вдруг побежали.
Чтоб усыпить его силой целебной,
Дал я прочесть ему «Вестник Судебный»,
Сам же прочел об урусовском деле,-
И, к удивленью, проснулся в постели.
Видно, недаром все это виденье!
Было ужасно мое пробужденье:
Солнце в глаза уж смеялось мне резко,
От мирового лежала повестка,
И осторожно, как некие воры,
В спальню входили ко мне кредиторы.

Любим Россию!

Патриотическое воспитание

Знаем Россию!

РАЗДЕЛЫ ПРОЕКТА

ПОПУЛЯРНЫЕ НОВОСТИ

И сладко песнь в честь родины поётся,
И кровь кипит, и сердце гордо бьётся,
И с радостью внимаешь звуку слов:
«Я Руси сын! здесь край моих отцов!»

И. Никитин

◘ Для старших школьников

В звезде рубиновой,
Как в призме,
Дороги сходятся,
Лучась…
Россия,
Родина,
Отчизна –
Прочна понятий этих
Связь.

Она прочна и нерушима,
Как сила братского
Родства.
Как хлеб и соль –
Необходима,
Как сущность сложности –
Проста.
(Л. Татьяничева)

Красота

Эти гордые лбы винчианских мадонн
Я встречал не однажды
у русских крестьянок,
У рязанских молодок,
согбенных трудом,
На току молотящих снопы спозаранок.
У вихрастых мальчишек,
что ловят грачей
И несут в рукаве полушубка отцова,
Я видал эти синие звёзды очей,
Что глядят с вдохновенных
картин Васнецова.
С большака перешли
на отрезок холста
Бурлаков этих репинских
ноги босые…
Я теперь понимаю, что
вся красота –
Только луч того солнца,
чьё имя – Россия!
(Д. Кедрин)

Завет

В час испытаний
Поклонись отчизне
По-русски,
В ноги,
И скажи ей:
«Мать!
Ты жизнь моя!
Ты мне дороже жизни!
С тобою — жить,
С тобою — умирать!»
Будь верен ей.
И, как бы ни был длинен
И тяжек день военной маеты,-
Коль пахарь ты,
Отдай ей всё, как Минин,
Будь ей Суворовым,
Коль воин ты.
Люби ее.
Клянись, как наши деды,
Горой стоять
За жизнь ее и честь,
Чтобы сказать
В желанный час победы:
«И моего
Тут капля меда есть!»
(Д. Кедрин, 1942)

Дума о России

Широка раскинулась Россия,
Много бед Россия выносила:
На нее с востока налетали
Огненной метелицей татары,
С запада, затмив щитами солнце,
Шли стеною на нее ливонцы...
«Вот ужо,—они ее пугали,—
Мы в песок сотрем тебя ногами!
Погоди, мол, вырастет крапива,
Где нога немецкая ступила...»

Бил дозорный в било на Пожаре,
К борзым коням ратники бежали,
Выводил под русским небом синим
Ополченье тороватый Минин,
От неволи польской и татарской
Вызволяли Русь Донской с Пожарским,
Смуглая рука царя Ивана
Крестоносцев по щекам бивала.
И чертили по степным яругам
Коршуны над ними круг за кругом,
Их клевало на дорогах тряских
Воронье в монашьих черных рясках,
И вздымал над битой вражьей кликой
Золотой кулак Иван Великий...

Сеял рожь мужик в портах посконных,
И Андрей Рублев писал иконы,
Русичи с глазами голубыми
На зверье с рогатиной ходили,
Федька Конь, смиряя буйный норов,
Строил чудотворный Белый город,
Плошка тлела в слюдяном оконце,
Девки шли холсты белить на солнце,
Пели гусли вещего Баяна
Славу прошлых битв, и Русь стояла,
И Москва на пепле вырастала,
Точно голубятня золотая...

Нынче вновь кривые зубы точит
Враг на русский край.
Он снова хочет
Выложить костьми нас в ратном поле,
Волю отобрать у нас и долю,
Чтобы мы не пели наших песен,
Не владели ни землей, ни лесом,
Чтоб влекла орда тевтонов пьяных
Наших жен в шатры, как полонянок,
Чтобы паши малые ребята
От поклонов сделались горбаты,
Чтоб лишь странники брели босые
По местам, где встарь была Россия...,

Не бывать такому сраму, братцы!

Грудью станем! Будем насмерть драться!
Изведем врага! Штыком заколем!
Пулею прошьем! Забьем дрекольем!
В землю втопчем! Загрызем зубами,
А не будем у него рабами!
Ястреб нам крылом врага укажет,
Шелестом трава о нем расскажет,
Даль заманит, выдаст конский топот,
Русская река его утопит...
Не испить врагу шеломом Дона!
Русские не склонятся знамена!
Будем биться так, чтоб видно было:
В мире нет сильнее русской силы!
Чтоб остались от орды поганой
Только безыменные курганы,
Чтоб вовек стояла величаво
Мать Россия, наша жизнь и слава!
(Д. Кедрин, 1942)

Отчизна

Какое слово светлое – Отчизна.
Оно, как свет, струящийся по листьям.
Оно, как шёпот в травах родника.
Как белые, зимой в полях, снега.

Какое слово тёплое – Отчизна.
Оно, как дом, как печь, как хлеб душистый.
Как детский сон под маминым крылом.
Как трель скворца весною за окном.

Какое слово гордое – Отчизна.
Я в нём читаю деда с фронта письма,
Он не пришёл тогда назад с войны,
Его победе – слышишь, нет цены!

Какое слово мудрое – Отчизна.
Оно, как русло бесконечной жизни:
Живая в нём и мёртвая вода
Смешались в сплав единый навсегда.

Всего семь букв – и сколько сразу смысла.
Какое слово ёмкое – Отчизна…
(С. Каргашин)

Русь моя, Россия...

Кони ржут за Сулою.
"Слово о полку Игореве"

Русь моя, Россия, дом, земля и матерь!
Ты для новобрачного — свадебная скатерть,
Для младенца — колыбель, для юного — хмель,
Для скитальца — посох, пристань и постель,
Для пахаря — поле, для рыбаря — море,
Для друга — надежда, для недруга— горе,
Для кормщика — парус, для воина — меч,
Для книжника — книга, для пророка — речь,
Для молотобойца — молот и сила,
Для живых — отцовский дом, для мертвых
— могила,

Для сердца сыновнего — негасимый свет.
Нет тебя прекрасней и желанней нет.
Разве даром уголь твоего глагола
Рдяным жаром вспыхнул под пятой монгола?
Разве горький Игорь, пленом смерть поправ,
Твой не красил кровью бебряный рукав?
Разве киноварный плащ с плеча Рублева
На ветру широком не полощет снова?
Как душе — дыханье, руке — рукоять.
Хоть бы в пропасть кинуться — тебя отстоять!

(А. Тарковский)

Наша Россия

Россия – наш дом, и мы все – россияне,
Мы – братство народов великой страны.
В победные дни и в часы испытаний
Российскому флагу мы будем верны.

Служим Отечеству верой и правдою,
Несокрушима родная страна.
Сила народная, мудрость державная,
Наша Россия – на все времена.

Под небом Отчизны на мирных просторах
Растут города, зеленеют поля.
Могучие реки, высокие горы,
Всё это – Россия, родная земля.

Мы стали сильнее в боях и невзгодах,
Мы славим Отечество честным трудом.
Пусть будет Россия сильна и свободна,
И мирное счастье приходит в наш дом!

(М. Капустин)

Берегите Россию

Ты тоже родился в России –
Краю полевом и лесном.
У нас в каждой песне – берёза,
Берёза – под каждым окном.

Берегите Россию –
Нет России другой,
Берегите её

Тишину и покой,
Это небо и солнце,
Этот хлеб на столе
И родное оконце

В позабытом селе…

Берегите Россию,
Без неё нам не жить.
Берегите её,

Чтобы вечно ей быть
Нашей правдой и силой,
Всею нашей судьбой.
Берегите Россию –

Нет России другой.
(Е. Синицын)

Мой род

Хорош мой род –
Крестьянский род,
Бессмертный
Русский мой народ!

Мой дед,
И прадед мой,
И я –
Вся родословная моя
От Рюрика до наших дней –
Мне всех дороже,
Всех родней!

Во дни тяжёлых испытаний
Я был с тобой
На поле брани.
В дни мира
Пахарем я был,
Я честный хлеб
Тебе растил.
На труд и бой –
Одной судьбой –
Весь путь твой
Я прошёл
С тобой.

Народ мой!
Как я дорожу,
Что я
К тебе принадлежу!
(А. Пришелец)

Большая ты, Россия!

Большая ты, Россия,
и вширь и в глубину.
Как руки ни раскину,
тебя не обниму.

Ты вместе с пистолетом,
как рану, а не роль
твоим большим поэтам
дала большую боль.

Большие здесь морозы --
от них не жди тепла.
Большие были слезы,
большая кровь была.

Большие перемены
не обошлись без бед.
Большими были цены
твоих больших побед.

Ты вышептала ртами
больших очередей:
нет маленьких страданий,
нет маленьких людей.

Россия, ты большая
и будь всегда большой,
себе не разрешая
мельчать ни в чем душой.

Ты мертвых, нас, разбудишь,
нам силу дашь взаймы,
и ты большая будешь,
пока большие мы...
(Е. Евтушенко, из поэмы «Северная надбавка»)

Родина

Россия — Родина моя,
Холмы, дубравы и долины,
Грома морей и плеск ручья,
Прими, Россия, слово сына!

Ты стала всем в моей судьбе,
А мне за жизнь свою, признаться,
Как к матери, в любви к тебе
Не доводилось объясняться.
Я только помню черный пал
И полк коленопреклоненный,
Когда он клятвой отвечал
В беде на твой призыв священный.
Я только помню тех ребят —
Безусых, синеглазых, русых,
Что под звездой фанерной спят
В лесах у Мги и Старой Руссы.

Россия — Родина моя!
Есть на земле края иные,
Где шум лесов и звон ручья
Почти такие ж, как в России.
Но небу одному равна
Над головой своей по шири,
Ты первой названа, страна,
Надеждой мира в целом мире.
(С. Орлов)

Вот говорят: Россия...
Реченьки да березки...
А я твои руки вижу,
узловатые руки,
жесткие.
Руки, от стирки сморщенные,
слезами горькими смоченные,
качавшие, пеленавшие,
на победу благословлявшие.
Вижу пальцы твои сведенные,—
все заботы твои счастливые,
все труды твои обыденные,
все потери неисчислимые...
Отдохнуть бы, да нет привычки
на коленях лежать им праздно...
Я куплю тебе рукавички,
хочешь — синие, хочешь — красные?
Не говори «не надо»,—
мол, на что красота старухе?
Я на сердце согреть бы рада
натруженные твои руки.
Как спасенье свое держу их,
волнения не осиля.
Добрые твои руки,
прекрасные твои руки,
матерь моя, Россия!

В. Тушнова)

Россия

Я — русский.
Я из той породы,
Чья кровь смешалась с небом и травой.
Чьи прадеды в зелёный храм природы
Входили с непокрытой головой.
И били молча низкие поклоны
Клочку земли — в страду и в недород.
И Русь для них всегда была солёной,
Как слёзы жён или над бровью пот.
Всё помнит Русь —
И звоны стрел калёных,
И отсветы пожаров на снегу…
Мы входим в мир,
Уже в неё влюблённые,-
Уйдём — оставшись перед ней в долгу.
— Россия, о!
Какие там пространства! —
Пусть так о ней кричат за рубежом.
Для нас Россия — это постоянство
В любви и гневе,
В малом и в большом.
Я гимн могу сложить простой осине.
И будет чист и искренен мой стих.
Но, думая о матушке России,
Я думаю о земляках своих.
О земляках не только по прописке,
О земляках, родных мне по земле.
По той земле, где встали обелиски
Чуть ли не в каждом маленьком селе.
О земляках, с которыми сроднила
Россия нас — простая, как мечта,—
И чьей любовью, мужеством и силой
Она, как знамя, к звёздам поднята!

(А. Деменьтьев)

Песня о родном крае

Что может быть лучше России?
Черемух, в цвету да в снегу,
И речки, что лентою синей
Лежит на зеленом лугу.
Спросите у рощи весенней,
Где ночью не спит соловей,
Что может быть лучше России?
Единственной песни моей.

Что может быть лучше России?
Когда не грустя ни о ком,
По утренней кромке росистой
Мальчишка бежит босиком.
Спросите у белой березы,
У ясного неба над ней.
Что может быть лучше России?
Любви безграничной моей.

Что может быть лучше России?
Когда на сентябрьском ветру
В малиновой краске осинник
Роняет листву по утру.
Спросите у туч поднебесных,
У желтых созревших полей.
Что может быть лучше России?
Родимой отчизны моей.

Что может быть лучше России?
Когда в январе по ночам,
Над белой равниною зимней
Озябшие звезды молчат.
Спросите об этом у дома,
Где мать ждет всегда сыновей.
Что может быть лучше России?
Судьбы и надежды моей.

(Л. Дербенев)

Твоя Родина

Все испытала, все превозмогла —
Года тяжелых рукопашных схваток,
И выстрелы врагов из-за угла,
И длинные хвосты у продпалаток.

Великая!— мы говорим о ней,
Даем присягу в верности сыновней
И воспеваем с пристальной любовью
Березки, речки, ширь ее полей.

А все ли помним
И всегда ль о том,
Что родина была, и есть, и будет
Не только реки, горы, отчий дом,
Не просто небо и земля,
А — люди?

Все те, что рядом, под боком у нас,
И — далеко,
чужие нам по крови,
И все они нуждаются подчас
В тепле, в участье,
В братском добром слове.

С любым ты мог служить в одном полку,
Делиться на походе сигаретой,
В далекой стороне, как земляку,
Поверить душу...
Как забыть об этом?

И если ныне он, товарищ твой,
Твой соотечественник — пусть не близкий,
Безвестный пусть,—
в беде, в нужде какой,
Спеши ему помочь, он не чужой,
Не отмахнись служебною запиской.

Спеши на выручку, других зови,—
Пусть не найдется душ глухих и жестких!
Без этого к чему слова любви
О родине,
О речках,
О березках?!
(А. Яшин)

Мне не жить без России

Мой друг, не зови меня в солнечный рай –
Мне там не прожить и недели –
Ничто не заменит отеческий край,
Подаренный мне с колыбели…

Морозцем в снегах мне смеялась заря,
Стучались в окошко рябины,
Парила под плугом весною земля…
Как это забыть на чужбине?..

Озер, вольных рек и морей окоем
Наполнил глаза мои синью…
Пока я живу – вечно в сердце моем
Смеется и плачет Россия…

Ее доброта, состраданье ее
Меня с колыбели носили…
И даже в раю мне не жить без нее –
Моей светлоокой России!..
(Н. Цыплакова)

Родина

Воздух лазорево-синий.

Степи, дубравы, жнивьё –

Всё это наша Россия –

Гордое счастье моё.

Все твои были и сказки

В душах веками живут.

Столько надежды и ласки

Русские песни несут!

Где бы меня не спросили,

Я повторю вновь и вновь:

Наша родная Россия –

Вера моя и любовь.

Как бы ни била эпоха –

Я неразлучен с тобой,

И до последнего вздоха

Весь до кровиночки твой!

(Д. Попов)

Отечество

В дни удачи и в трудные годы
Мысль одна согревает меня -
Что мы все из Отечества родом,
По Отечеству, значит, родня.

Сердцем чувствовал, где бы я ни был,
И куда б меня жизнь ни вела -
Над Отечеством хмурое небо
Мне дороже чужого тепла.

Живи, Отечество, живи,
Клянусь тебе в моей любви,
И как бы ни было в судьбе,
Клянусь я верным быть тебе.
Прости мне громкие слова,
Пока душа моя жива,
Клянусь тебе в моей любви,
Живи, Отечество, живи!!!

Прилетят к нам и теплые ветры,
К нам дотянутся солнца лучи,
И в потоке весеннего света
Побегут из-под снега ручьи.

Пусть пускает кораблики мальчик,
Он поймет, когда будет большой -
У него есть Отечество, значит,
Он на этой земле не чужой.

(Л. Рубальская)

Дым отечества

Учил урок прилежный школьный мой приятель,
Что дым отечества нам сладок и приятен.
Но в детство канула забытая тетрадка,
Давно дымит мое отечество не сладко.
И вот недавно я узнал совсем случайно,
Что друг давно к другому берегу отчалил,
Открыл свой бизнес там, и дело процветает,
Но все равно ему чего-то не хватает.

Душа не лечится, душа не лечится,
И по ночам ушедшее тревожит.
Там дым отечества, там дым отечества,
Хоть горек он, но нет его дороже.
И человечество, и человечество
Ломает головы, понять не может
Мое отечество, мое отечество,
Где горек дым, но нет его дороже.

Глядят ученые-астрологи на звезды
И составляют невеселые прогнозы,
И обожают цвет коричневый уроды,
И изгоняют из отечества народы.
И у посольства вьются очереди шумно.
Хоть там немало дураков, но много умных.
Их потеряв, мое отечество мельчает.
Они уедут, чтобы мучиться ночами.

(Л. Рубальская)

Второй России в мире нет!

С весенним ветром над страною
К нам журавли домой летят,
А люди с розовой мечтою
Покинуть Родину хотят.

Вам не забыть, как не хотите,
Родимых окон яркий свет.
И вы по свету не ищите, –
Второй России в мире нет!

Россия в том не виновата,
Что не умели вы любить,
Она поймёт вас и когда-то
Сумеет всех она простить!

Вас провожает день ненастный
И льют холодные дожди,
Настанет день в России ясный,
Всё у России впереди!

Не покидайте, эмигранты,
Свою Россию в трудный час!
Для вас Московские Куранты
Сегодня бьют в последний раз!

Россиянину

Не умчался ты отсель

Жить за тридевять земель.

Никуда не увело,

Никуда не унесло,

Где родился –

Там сгодился...

Может, в жизни повезло?

(А. Куницын)

Прекрасные слова

Россия – Родина,
Прекрасные слова,
Звучащие в мотивах
Многих песен,
Им рады наши
Сердце и душа
И мир огромный
С ними интересен.

В них шум берёз
И шелковистость трав,
В них шорох ветра
И его беспечность.
Они истории народной
Сотни глав,
Которых путь
Уходит в бесконечность.

В них слышится
Небесный перезвон
Под куполом
У маленькой церквушки,
Мы с ними часто
Ходим на поклон,
К святым иконам,
К матери старушке.

В них щебет птиц
И необъятность волн,
В них эхо мира,
Зеркало видений,
Они, как паруса,
Несут наш чёлн,
Над океаном
Яростных сомнений.

В них ритм стихов
И необычный гром,
Они, как солнце,
В блеске предзакатном,
Мы их размах
И содержанье форм
Воспринимаем сердцем
Многократно.

В них и борьба
С коварностью судьбы,
В них и любовь
К могучему народу,
И на руинах
Часто их следы
Ростками крошат
Жёсткую породу.

В них свет звезды
И таинство миров,
В них чистота
От голубого снега,
Они, как мысль,
Живут среди веков,
Не уставая
От земного бега.

Я молюсь...

Я молюсь на твои, моя Русь, купола.
На церквушки, кресты и могилы
И за то, чтобы встала ты в рост и жила,
Набираясь божественной силы.

Я молюсь на твои перелески, поля,
Синеглазые в дебрях речушки,
На луга по весне, в серебре тополя,
И на этот простор среднерусский.

Я молюсь облакам, что плывут в вышине,
И мерцающим холодом звездам.
Чтоб они сохранили покой на земле,
Помолиться всегда нам не поздно.

За людей я молюсь, чтобы честь берегли
И за нашу Россию стояли,
И предать бы ее никогда не могли.
Ее славу в веках прославляли.

Я молюсь на твои, моя Русь, купола,
На церквушки, кресты и могилы
И за то, чтобы встала ты в рост и жила,
Набираясь божественной силы.
(В. Золотарев)

Россия

Земля равноправных свободных народов,
С заботой о ближнем в горящих сердцах
Живёт, процветает и ценит свободу,
Народ прославляя в великих делах.

За правое дело, за мир и свободу
Не раз проливала ты кровь на полях.
Заслуги твои создаются народом
И память о нём не померкнет в веках.

Сквозь грозные бури конфликтов, смятений
Прошла ты и стала крепка, как скала.
Пусть славен твой путь будет впредь без сомнений
На годы вперёд и на все времена.

Для добрых – добра, но для злых ты сурова.
Всегда непреклонна в поступках своих.
Ты жизни, свободы и мира основа
Для близких, далёких, но сердцем родных.

Святая душой и Великая делом,
В просторах твоих необъятная стать.
Для тех, кто с тобой всей душой и всем телом,
Ты нежная, милая, добрая мать.

Сердечный приют, душ открытых отрада,
Великая Русь – благодатна земля.
Ты чувства душевные, словно награду,
Всем с щедростью даришь, Россия моя.

Песня о России

На заре своей жизни, Россия,
Я к тебе прибегу ручейками.
И пшеничные косы, златые
С ярким солнцем сплету колосками.

Россия моя, ненаглядная,
Как невеста, нарядная.

Припев:

Вместе с радугой в дымке растаяли
Облака журавлиными стаями.
С рождения близкими стали мы,
Россия моя!
Под небесами хрустальными
С тобой! Дорогами дальними
По жизни пройду, не считая дни,
Родная земля!

На ресницах твоих, словно слёзы,
Я росинки сотру ветерками.
Вместо стройной, кудрявой берёзы,
Обниму тебя нежно ветвями.

Россия моя, белоствольная.
Словно матушка, сердобольная.

Припев:

Наша Русь – она всюду прекрасна

От Балтийска до сопок курильских
Распростерлась родная страна.
Много мест в ней далеких и близких,
Ведь Россией зовется она.

Красота в силуэтах берез
И в рывке межпланетного шага,
Ее имя Гагарин вознес.

Я в тайге любовался закатом,
Проходил Оренбургскую степь.
Купола, что отделаны златом,
Над Москвой продолжают гореть.

На зеленых просторах Кубани
Видел пашни широких полей,
Открывая все новые грани
Необъятной отчизны моей.

Мне давно, еще с юности, ясно
И я твердо уверен в одном –
Наша Русь – она всюду прекрасна.
Сохраним же навечно наш дом.

Русский язык

И вновь сквозь пространства и годы,
Сомненья, боренья, бои,
Как будто подземные воды,
Я слышу движенья твои.

И слышу я свист соловьиный
В твоих вековечных борах,
И грозного снега лавины
В твоих неприступных горах.

На празднествах русской природы,
В степях, где орлов переклик.
И полнятся вешние воды,
И ширится русский язык.

И что ему, коль для отваги
Кто ковшиком берестяным,
Кто шапкой черпнет его влаги,
С прозрачной горчинкой, как дым.

Не высохнет, не обмелеет,
Впадая в верховья зари,
И лишь инозем обомлеет,
Чуть вникнув в его буквари.

Чужое заморское слово
Поблекнет в сравнении с ним.
А он обернётся бедовым
Рязанским, сибирским, псковским.

А то, обретя ясноликость,
Степенно войдет в берега.
Вовек оставаясь великим,
Князь песельный, а не слуга.

И солнце взойдёт над холмами,
Замрут голубые грома.
И власть обретёт вновь над нами
Верховная трезвость ума.
(А. Поперечный)

Стихи о русском языке

Много языков на свете разных –
Выучить их все не смог бы я;
Все они по-своему прекрасны,
В каждом есть "изюминка" своя.

Говорят в Париже по-французски,
По-немецки говорит Берлин;
Мне же дорог мой, привычный русский,
Для меня родной лишь он один!

Мелодичный, гибкий и певучий,
С детства он меня очаровал,
И не зря великим и могучим
Наш язык Тургенев называл!

Развиваясь быстро, динамично,
Впитывая разные слова,
Новое воспринимал отлично,
Но и мудрость предков в нём жива!

Да и только нашей, русской речью
Можно Русь привольную воспеть!
Будет жить язык наш русский вечно
И не сможет, верю, умереть!

РАЗДЕЛЫ ПРОЕКТА

2006-2016

Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Но я люблю — за что не знаю сам? —
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее подобные морям...
Проселочным путем люблю скакать в телеге,
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень;
Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз,
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой многим незнакомой
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.
(М. Лермонтов, 1841)

Под большим шатром
Голубых небес, —
Вижу — даль степей
Зеленеется.

И на гранях их,
Выше темных туч,
Цепи гор стоят
Великанами.

По степям, в моря,
Реки катятся,
И лежат пути
Во все стороны.

Посмотрю на юг:
Нивы зрелые,
Что камыш густой,
Тихо движутся;

Мурава лугов
Ковром стелется,
Виноград в садах
Наливается.

Гляну к северу:
Там, в глуши пустынь,
Снег, что белый пух,
Быстро кружится;

Подымает грудь
Море синее,
И горами лед
Ходит по морю;

И пожар небес
Ярким заревом
Освещает мглу
Непроглядную...

Это ты моя,
Русь державная.
Моя родина
Православная!

Широко ты, Русь,
По лицу земли,
В красе царственной
Развернулася!

У тебя ли нет
Поля чистого,
Где 6 разгул нашла
Воля смелая?

У тебя ли нет
Про запас казны,
Для друзей стола,
Меча недругу?

У тебя ли нет
Богатырских сил,
Старины святой,
Громких подвигов?

Перед кем себя
Ты унизила?
Кому в черный день
Низко кланялась?

На полях своих,
Под курганами,
Положила ты
Татар полчища.

Ты на жизнь и смерть
Вела спор с Литвой
И дала урок
Ляху гордому.

И давно ль было,
Когда с Запада
Облегла тебя
Туча темная?

Под грозой ее
Леса падали,
Мать сыра-земля
Колебалася,

И зловещий дым
От горевших сел
Высоко вставал
Черным облаком!

Но лишь кликнул царь
Свой народ на брань, -
Вдруг со всех концов
Поднялася Русь.

Собрала детей,
Стариков и жен,
Приняла гостей
На кровавый пир.

И в глухих степях,
Под сугробами,
Улеглися спать
Гости навеки.

Хоронили их
Вьюги снежные,
Бури севера
О них плакали!..

И теперь среди
Городов твоих
Муравьем кишит
Православный люд.

По седым морям,
Из далеких стран,
На поклон к тебе
Корабли идут.

И поля цветут,
И леса шумят,
И лежат в земле
Груды золота.

И во всех концах
Света белого
Про тебя идет
Слава громкая.

Уж и есть за что,
Русь могучая,
Полюбить тебя,
Назвать матерью,

Стать за честь твою
Против недруга,
За тебя в нужде
Сложить голову!
(И. Никитин, 1851)

Есть сторона, где всё благоухает;
Где ночь, как день безоблачный, сияет
Над зыбью вод и моря вечный шум
Таинственно оковывает ум;
Где в сумраке садов уединенных,
Сияющей луной осеребренных,
Подъемлется алмазною дугой
Фонтанный дождь над сочною травой;
Где статуи безмолвствуют угрюмо,
Объятые невыразимой думой;
Где говорят так много о былом
Развалины, покрытые плющом;
Где на коврах долины живописной
Ложится тень от рощи кипарисной;
Где всё быстрей и зреет и цветет;
Где жизни пир беспечнее идет.

Но мне милей роскошной жизни Юга
Седой зимы полуночная вьюга,
Мороз и ветр, и грозный шум лесов,
Дремучий бор по скату берегов,
Простор степей и небо над степями
С громадой туч и яркими звездами.
Глядишь кругом — всё сердцу говорит:
И деревень однообразный вид,
И городов обширные картины,
И снежные безлюдные равнины,
И удали размашистый разгул,
И русский дух, и русской песни гул,
То глубоко беспечной, то унылой,
Проникнутой невыразимой силой...
Глядишь вокруг — и на душе легко,
И зреет мысль так вольно, широко,
И сладко песнь в честь родины поется,
И кровь кипит, и сердце гордо бьется,
И с радостью внимаешь звуку слов:
«Я Руси сын! здесь край моих отцов!»
(И. Никитин, 1851)

Гой ты, Русь моя родная,
Хаты — в ризах образа...
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.
Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонко чахнут тополя.
Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас,
И гудит за коcогором
На лугах веселый пляс.
Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»,
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».

Запели тесаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
Опять я теплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на известку колоколен
Невольно крестится рука.
О Русь — малиновое поле
И синь, упавшая в реку, —
Люблю до радости и боли
Твою озерную тоску.

Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу.
И не отдам я эти цепи,
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылем.

Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.

Свет лупы, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.

Но и все же, ночью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!
(С. Есенин)

О, мать моя, Россия, Русь,
Незыблем трон твой златоглавый,
Люблю тебя, тобой горжусь,
Многострадальной и державной.

Россия, Россия, великая сила,
Великая сила, бездонная Русь,
В Россию, в Россию всем сердцем влюблен я
И с нею останусь навеки, клянусь!
(А. Черный)

Ты и во сне необычайна.
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю – и за дремотой тайна,
И в тайне – ты почиешь, Русь.

Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна,

Где разноликие народы
Из края в край, из дола в дол
Ведут ночные хороводы
Под заревом горящих сел.

Где ведуны с ворожеЯми
Чаруют злаки на полях
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.

Где буйно заметает вьюга
До крыши – утлое жилье,
И девушка на злого друга
Под снегом точит лезвее.

Где все пути и все распутья
Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых прутьях,
Поет преданья старины…

Так – я узнал в моей дремоте
Страны родимой нищету,
И в лоскутах ее лохмотий
Души скрываю наготу.

Тропу печальную, ночную
Я до погоста протоптал,
И там, на кладбище ночуя,
Подолгу песни распевал.

И сам не понял, не измерил,
Кому я песни посвятил,
В какого бога страстно верил,
Какую девушку любил.

Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах ты,
И вот – она не запятнала
Первоначальной чистоты.

Дремлю – и за дремотой тайна,
И в тайне почивает Русь.
Она и в снах необычайна,
Ее одежды не коснусь.

Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.

Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал,
Ты вспоминаешь родину – такую,
Кокой ее ты в детстве увидал.

Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом.
Песчаный берег с низким ивняков.

Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли
Ту горсть земли, которая годится.
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Да. Можно выжить в зной, в грозу, в морозы,
Да, можно голодать и холодать,
Идти на смерть… Но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать.
(К. Симонов, 1941)

Родиться бы мне по заказу
У теплого моря в Крыму,
А нет,— побережьем Кавказа
Ходить, как в родимом дому.
И славить бы море и сушу
В привычном соседстве простом,
И видеть и слышать их душу,
Врожденным сыновним чутьем...

Родиться бы, что ли, на Волге,
Своими считать Жигули
И домик в рыбачьем поселке,
Что с палубы видишь вдали...

Родиться бы в сердце Урала,
Чья слава доныне скрытна,
Чтоб в песне моей прозвучала
С нежданною силой она.

В Сибири, на Дальнем Востоке,
В краю молодых городов,
На некоей там новостройке,—
Везде я с охотой готов
Родиться.
Одно не годится:
Что где ни случилось бы мне,
Тогда бы не смог я родиться
В родимой моей стороне —
В недальней, отцами обжитой
И дедами с давних времен,
Совсем не такой знаменитой,
В одной из негромких сторон;
Где нет ни жары парниковой,
Ни знатных зимой холодов,
Ни моря вблизи никакого,
Ни горных, конечно, хребтов;
Ни рек полноты величавой,—
А реки такие подряд,
Что мельницу на два постава,
Из сил, выбиваясь, вертят.
Ничем сторона не богата,
А мне уже тем хороша,
Что там наудачу когда-то
Моя народилась душа.

Что в дальней дали зарубежной,
О многом забыв на войне,
С тоской и тревогою нежной
Я думал о той стороне,
Где счастье великой, единой,
Священной, как правды закон,
Где таинству речи родимой
На собственный лад приобщен.
И с нею — из той незавидной
По многим статьям стороны
Мне всю мою родину видно,
Как город с кремлевской стены.
Леса ее, горы, столицы,
На рейде ее корабли...

А только и прежде и ныне
Милей мне моя сторона —
По той по одной лишь причине,
Что жизнь достается одна.
(А. Твардовский)

О чём эта песня плакучих берёз,
Мелодия, полная света и слёз?
О Родине, только о Родине.
О чём за холодным гранитом границ
Тоска улетающих на зиму птиц?
О Родине, только о Родине.

В минуты печали, в годину невзгод
Кто нас приголубит и кто нас спасёт?
Родина, только лишь Родина.
Кого в лютый холод нам надо согреть
И в трудные дни мы должны пожалеть?
Родину, милую Родину.

Когда мы уходим в межзвёздный полёт,
О чём наше сердце земное поёт?
О Родине, только о Родине.
Живём мы во имя добра и любви,
И лучшие песни твои и мои —
О Родине, только о Родине…

Под солнцем палящим и в снежной пыли
И думы мои, и молитвы мои —
О Родине, только о Родине.
(Р. Гамзатов)

О, Россия!
С нелегкой судьбою страна...
У меня ты, Россия,
Как сердце, одна.
Я и другу скажу,
Я скажу и врагу –
Без тебя,
Как без сердца,
Прожить не смогу...

Славься, Русь,
святая и земная,
в бурях бед
и в радости побед,
Ты одна
на всей земле –
родная,
и тебя дороже нет.
Ты полна любви и силы,
ты раздольна и вольна.
Славься, Русь,
великая Россия,
наша светлая страна!
Русь моя, всегда за все в ответе,
для других
ты не щадишь себя.
Пусть хранят
тебя на белом свете
правда,
вера
и судьба!

Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое. . .

Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле — по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия — родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.

За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..
(Н. Рубцов)

О, Родина! В неярком блеске
Я взором трепетным ловлю
Твои пролески, перелески -
Все, что без памяти люблю:

И шорох рощи белоствольной,
И синий дым в дали пустой,
И ржавый крест над колокольней,
И низкий холмик со звездой...

Мои обиды и прощенья
Сгорят, как старое жнивье.
В тебе одной - и утешенье
И исцеление мое.

Мне о России надо говорить,
Да так, чтоб вслух стихи произносили,
Да так, чтоб захотелось повторить,
Сильнее всех имён сказать: Россия!

Сильнее всех имён произнести,
Сильнее матери, любви сильнее
И на устах отрадно пронести
К поющим волнам, что вдали синеют.

Не раз наедине я был с тобой,
Просил участья, требовал совета,
И ты всегда была моей судьбой,
Моей звездой, неповторимым светом.

Он мне сиял из материнских глаз,
И в грудь вошёл, и в кровь мою проник,
И если б он в груди моей погас,
То сердце б разорвалось в тот же миг!
(А. Прокофьев)

...А мне Россия
Навек люба,
В судьбе России –
Моя судьба.
Мой век суровый,
Мой день крутой
Гудит громОво:
«Иди, не стой!»
Идёт Россия –
Врагов гроза,
Синее синих
Её глаза,
Синее синих
Озёр и рек,
Сильнее сильных
Её разбег!
Неповторима,
Вольным-вольна,
Необорима
В грозе она!
С ней, непоборной,
Иду, как в бой,
Дорогой горной,
Тропой любой.
Всё в ней, в Отчизне,
Кругом моё,
И нету жизни
Мне без неё!
(А. Прокофьев)

Храни огонь родного очага
И не позарься на костры чужие –
Таким законом наши предки жили
И завещали нам через века:
Храни огонь родного очага!

Лелей лоскут отеческой земли,
Как ни болотист, как ни каменист он,
Не потянись за чернозёмом чистым,
Что до тебя другие обрели.
Лелей лоскут отеческой земли!

И если враг задумался отнять
Твоим трудом взлелеянное поле,
Не по страничке, что учили в школе,
Ты будешь знать, за что тебе стоять,
Ты будешь знать, за что тебе стоять!
(О. Фокина)

Я себя не мыслю без России,
Без её берёз и тополей,
Без её невыплаканной сини,
Без её заснеженных полей.
Без её работника и бога —
Человека с опытом Левши,
Без её Есенина и Блока,
Без её пророческой души.
Я себя не мыслю без России,
Без родной земли, где все моё,
Где легла мне на сердце впервые
Песня колыбельная её.
Без её легенд и сказок вещих,
Горных ветров, горьких как полынь.
Без её преображенных женщин
Из безвестных Золушек в богинь.
Без её железных комиссаров,
Падающих с песней на устах,
Без её космических Икаров
На своих немыслимых постах.
Без её неизмеримой силы,
Без её распахнутых морей...
Я себя не мыслю без России,
Без её любви и без моей!

Дай припасть к руке твоей, Россия
Скрылся день в туманы росяные,
Отпылали облаков края.
Дай припасть к руке твоей, Россия,
Вечная заботница моя.

Дай поцеловать твои мозоли,
Чтоб, как в детстве, сеном я пропах,
Чтоб навек остался привкус соли
На моих запекшихся губах.

Пусть войдёт мне в душу каждый шорох,
Каждый вздох в краю моём родном.
Я всю жизнь учусь в твоих просторах
Жить, как пахарь твой – грядущим днём.

Видел я не раз иные дали,
Но мечтал лишь об одном, любя, –
Чтоб друзья и недруги сказали,
Что характером я весь в тебя.

Мне таить перед тобой не надо,
Где я плакал, где дарил цветы.
Всё, что скрыто от чужого взгляда,
Материнским сердцем чуешь ты.

Освежит виски мои седые
Лишь твоя певучая струя.
Дай припасть к руке твоей, Россия,
Вечная заботница моя!

От хребтов Кавказа до Урала,
Дальними дорогами пыля,
Ты не раз на бой сынов скликала,
Русская земля!

Прибавляли сил им в дни печали
Полноводных рек твоих струи,
И врагам обиды не прощали
Сыновья твои.

И всегда, цела и невредима,
Сыновей бессмертьем наделя,
Ты вставала из огня и дыма,
Русская земля!

О тебе в столетьях песни громки,
Вся ты как певучая струна!
И наследье предков мы, потомки,
Приняли сполна!

Вот опять ковыль дымится бурый,
Лёгкими кистями шевеля,
Вот опять ты в бой нас шлёшь под бурей,
Русская земля!

Что ж! Иль мы не русские солдаты,
Иль военный клич отцов забыт?
Не простим насильникам проклятым
Мы твоих обид!

Где б не шли, судьбой твоей хранимы,
Смерть за смерть врагам твоим суля, –
Мужеством твоим укреплены мы,
Русская земля.

Мы друзей скликаем поимённо,
Под огнём испытанных солдат,
И над ними русские знамёна
На ветру шумят!

Помяни ж героев, в битвах павших,
Осени знамёнами Кремля
Колыбель отцов и дедов наших,
Русская земля!

Прокляни отныне и навеки
Дрогнувшим перед лицом врага, –
В дни, когда катили пламя реки,
Бросив берега.

И опять цела и невредима,
Сыновей бессмертьем наделяя,
Встанешь ты из пламени и дыма,
Русская земля!
(Н. Рыленков, 1942)

Шумят весною ливни.
Снег серебрится зимний,
Колосья клонит летний ветер.
Земля моя родная,
Ей нет конца и края,
Одна такая есть на свете.

Она давала силу,
Когда нам трудно было,
Она вела сынов на бой!
Все в жизни может статься,
Но Родиною зваться
Всегда лишь ей одной,
Всегда лишь ей одной!

Чтоб крылья вырастали,
Даны нам эти дали.
Вглядись в них пристальней, вглядись.
А жизнь бывает разной,
А жизнь не только праздник,
Но как прекрасна жизнь!
Но как прекрасна жизнь!
(И. Шаферан)

В лугах ромашковых, в березовых краях,
Мне светит солнцем ясным Родина моя.
Я по земле родной хожу – не нахожусь,
Я волей вольною дышу – не надышусь!

Родина моя, ясноглазая,
Ты неразлучна со мной.
С малых лет к тебе привязан я
Словно к матери родной.

Мне посчастливилось родиться на Руси,
И я готов хоть на руках ее носить.
Готов ей верой правдою служить
И за нее хоть буйну голову сложить.

Родина моя, ясноглазая,
Ты неразлучна со мной.
С малых лет к тебе привязан я
Словно к матери родной.

Край родимый, мы твои частицы,
На твоей ладони спят века.
Я на ней, как зёрнышко пшеницы,
На устах я – капля родника.

Ты нас учишь правде вдохновенно,
Твой восход у каждого в судьбе.
Я пишу одну строку, наверно,
Нашей общей книги о тебе.

Много нас, но ты у всех едина,
Встанем грудью, только позови.
Родина! Прими поклон от сына
И его признание в любви.
(Георге Водэ, пер. с молд. Р. Ольшевский)

С чего начинается Родина?
С улыбок и слез матерей;
С тропинки, ребятами пройденной,
От дома до школьных дверей.

С березок, стоящих веками
На взгорье в отцовском краю,
С желанья потрогать руками
Любимую землю свою.

Где наша Отчизна кончается?
Гляди — не увидишь границ,
В полях горизонт раздвигается
При вспышке далеких зарниц.

А ночью в морях ее синих
Баюкает звезды волна.
Нет края-конца у России;
Безбрежна, как песня, она.

Так что же такое ты. Родина?
Поля в перелесках зари.
Все очень знакомое вроде бы,
А глянешь — и сердце горит.

И кажется: можешь с разбега
Взлететь, не боясь вышины,
И синюю звездочку с неба
Достать для родимой страны.

Когда на меня навалилась беда
И шел я по отчему краю,
«Отдай свою боль мне»,
— сказала вода,
По горному склону стекая.
Сказала мне высь:
«Обернись к небесам,
И в сердце растает тревога».
«Спокойно иди, я тебя не предам!» —
Тихонько шуршала дорога.
«Взгляни на мои голубые снега»,—
Чуть слышно гора мне шептала.
«Приляг на траву»,—поманили луга.
Прилег я, и легче мне стало.

И стало все просто, и понял я
вдруг —
Иного не надо мне края,
А только б дорога, да речка, да луг,
Да небо родимого края.

Колышет березоньку ветер весенний,
Весёлой капели доносится звон...
Как будто читает поэму Есенин
Про землю, в которую был он влюблен.

Про белые рощи и ливни косые,
Про жёлтые нивы и взлет журавлей.
Любите Россию, любите Россию,
Для русского сердца земли нет милей.

Нам русские песни с рождения пели.
Нас ветер России в пути обнимал.
Когда вся Россия надела шинели,
Нередко, бывало, солдат вспоминал:

И белые рощи, и ливни косые.
И мысленно детям своим завещал:
Любите Россию, любите Россию -
Россию, которую я защищал.

Кто Русью рождённый, в Россию влюблённый,
Тот отдал ей сердце и душу свою.
Пред ней, величавой, склоняюсь в поклоне,
О ней, о России, я песню пою.

Про белые рощи и ливни косые,
Про желтые нивы и радость весны.
Любите Россию, любите Россию!
И будьте России навеки верны!

Россия, ты – великая держава,
Твои просторы бесконечно велики.
На все века себя ты увенчала славой.
И нет другого у тебя пути.

Озёрный плен твои леса венчает.
Каскад хребтов в горах мечты таит.
Речной поток от жажды исцеляет,
А степь родная хлебушек родит.

Твоими городами мы гордимся.
От Бреста до Владивостока путь открыт.

Тебя венчает славная столица,
А Петербург историю хранит.

В земле твоей богатств поток неиссякаем,
К сокровищам твоим нам путь лежит.
Как мало о тебе ещё мы знаем.
Как много изучить нам предстоит.

Родина моя милая,
Отчизна моя любимая...
Славное у тебя прошлое,
Светлое впереди и хорошее!
Имя полное кротости
Я произношу с гордостью!!!

Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок,
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей,
Ты вся — далекая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей
И не чужда тропинка склизкая.
Цветет болотная купель,
Куга зовет к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель
Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты — смирна и ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.

Ты и во сне необычайна.
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне — ты почиешь, Русь.

Где разноликие народы
Из края в край, из дола в дол
Ведут ночные хороводы
Под заревом горящих сел.

Где ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.

Где буйно заметает вьюга
До крыши — утлое жилье,
И девушка на злого друга
Под снегом точит лезвее.

Где все пути и все распутья
Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых прутьях,
Поет преданья старины...

Так — я узнал в моей дремоте
Страны родимой нищету,
И в лоскутах ее лохмотий
Души скрываю наготу.

Тропу печальную, ночную
Я до погоста протоптал,
И там, на кладбище ночуя,
Подолгу песни распевал.

И сам не понял, не измерил,
Кому я песни посвятил,
В какого бога страстно верил,
Какую девушку любил.

Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах ты,
И вот — она не запятнала
Первоначальной чистоты.

Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне почивает Русь.
Она и в снах необычайна,
Ее одежды не коснусь.

Мы многое ещё не сознаём,
Питомцы ленинской победы,
И песни новые
По-старому поём,
Как нас учили бабушки и деды.

Я уходящих в грусти не виню,
Ну где же старикам
За юношами гнаться?
Они несжатой рожью на корню
Остались догнивать и осыпаться.

И я, я сам,
Не молодой, не старый,
Для времени навозом обречён.
Не потому ль кабацкий звон гитары
Мне навевает сладкий сон?

Гитара милая,
Звени, звени!
Сыграй, цыганка, что-нибудь такое,
Чтоб я забыл отравленные дни,
Не знавшие ни ласки, ни покоя.

Советскую я власть виню,
И потому я на неё в обиде,
Что юность светлую мою
В борьбе других я не увидел.

Что видел я?
Я видел только бой
Да вместо песен
Слышал канонаду.
Не потому ли с жёлтой головой
Я по планете бегал до упаду?

Но всё ж я счастлив.
В сонме бурь
Неповторимые я вынес впечатленья.
Вихрь нарядил мою судьбу
В золототканое цветенье.

Я человек не новый!
Что скрывать?
Остался в прошлом я одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.

Но есть иные люди.
Те
Ещё несчастней и забытей.
Они, как отрубь в решете,
Средь непонятных им событий.

Длинные стихи о Родине

Я знаю их
И подсмотрел:
Глаза печальнее коровьих.
Средь человечьих мирных дел,
Как пруд, заплесневела кровь их.

Кто бросит камень в этот пруд?
Не троньте!
Будет запах смрада.
Они в самих себе умрут,
Истлеют падью листопада.

А есть другие люди,
Те, что верят,
Что тянут в будущее робкий взгляд.
Почесывая зад и перед,
Они о новой жизни говорят.

Я слушаю. Я в памяти смотрю,
О чём крестьянская судачит оголь.
"С Советской властью жить нам по нутрю...
Теперь бы ситцу... Да гвоздей немного..."

Как мало надо этим брадачам,
Чья жизнь в сплошном
Картофеле и хлебе.
Чего же я ругаюсь по ночам
На неудачный, горький жребий?

Я тем завидую,
Кто жизнь провёл в бою,
Кто защищал великую идею.
А я, сгубивший молодость свою,
Воспоминаний даже не имею.

Какой скандал!
Какой большой скандал!
Я очутился в узком промежутке.
Ведь я мог дать
Не то, что дал,
Что мне давалось ради шутки.

Я знаю, грусть не утопить в вине,
Не вылечить души
Пустыней и отколом.
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.

В уме своем я создал мир иной
И образов иных существованье;
Я цепью их связал между собой,
Я дал им вид, но не дал им названья:
Вдруг зимних бурь раздался грозный вой,-
И рушилось неверное созданье!..

Так перед праздною толпой
И с балалайкою народной
Сидит в тени певец простой
И бескорыстный, и свободный!..

Он громкий звук внезапно раздает,
В честь девы, милой сердцу и прекрасной,-
И звук внезапно струны оборвет,
И слишится начало песни!- но напрасно!-
Никто конца ее не допоет!..

Россия начиналась не с меча,
Она с косы и плуга начиналась.
Не потому, что кровь не горяча,
А потому, что русского плеча
Ни разу в жизни злоба не касалась...

В руках, веселых только от труда,
По добродушью иногда не сразу
Возмездие вздымалось. Это да.
Но жажды крови не было ни разу.

А коли верх одерживали орды,
Прости, Россия, беды сыновей.
Когда бы не усобицы князей,
То как же ордам дали бы по мордам!

Но только подлость радовалась зря.
С богатырем недолговечны шутки:
Да, можно обмануть богатыря,
Но победить - вот это уже дудки!

Ведь это было так же бы смешно,
Как, скажем, биться с солнцем и луною.
Тому порукой - озеро Чудское,
Река Непрядва и Бородино.

И если тьмы тевтонцев иль Батыя
Нашли конец на родине моей,
То нынешняя гордая Россия
Стократ еще прекрасней и сильней!

И в схватке с самой лютою войною
Она и ад сумела превозмочь.
Тому порукой - города-герои
В огнях салюта в праздничную ночь!

И вечно тем сильна моя страна,
Что никого нигде не унижала.
Ведь доброта сильнее, чем война,
Как бескорыстье действеннее жала.

Встает заря, светла и горяча.
И будет так вовеки нерушимо.
Россия начиналась не с меча,
И потому она непобедима!

Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль
В угасшем скандалисте!
Мне вспомнилась
Печальная история —
История об Оливере Твисте.

И потому крестьянин
С водки штофа,
Рассказывая сродникам своим,
Глядит на Маркса,
Как на Саваофа,
Пуская Ленину
В глаза табачный дым.

Ирония судьбы!
Мы все острощены.
Над старым твёрдо
Вставлен крепкий кол.
Но всё ж у нас
Монашеские общины
С "аминем" ставят
Каждый протокол.

И говорят,
Забыв о днях опасных:
"Уж как мы их...
Не в пух, а прямо в прах...
Пятнадцать штук я сам
Зарезал красных,
Да столько ж каждый,
Всякий наш монах".

Россия-мать!
Прости меня,
Прости!
Но эту дикость, подлую и злую,
Я на своём недлительном пути
Не приголублю
И не поцелую.

У них жилища есть,
У них есть хлеб,
Они с молитвами
И благостны и сыты.
Но есть на этой
Горестной земле,
Что всеми добрыми
И злыми позабыты.

Мальчишки лет семи-восьми
Снуют средь штатов без призора.
Бестелыми корявыми костьми
Они нам знак
Тяжёлого укора.
Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль в угасшем скандалисте.
Мне вспомнилась
Печальная история —
История об Оливере Твисте.

Я тоже рос,
Несчастный и худой,
Средь жидких,
Тягостных рассветов.
Но если б встали все
Мальчишки чередой,
То были б тысячи
Прекраснейших поэтов.

В них Пушкин,
Лермонтов,
Кольцов,
И наш Некрасов в них,
В них я,
В них даже Троцкий,
Ленин и Бухарин.
Не потому ль мой грустью
Веет стих,
Глядя на их
Невымытые хари.

Я знаю будущее...
Это их...
Их календарь...
И вся земная слава.
Не потому ль
Мой горький, буйный стих
Для всех других —
Как смертная отрава.

Я только им пою,
Ночующим в котлах,
Пою для них,
Кто спит порой в сортире.
О, пусть они
Хотя б прочтут в стихах,
Что есть за них
Обиженные в мире.

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

О, мать моя, Россия, Русь,
Незыблем трон твой златоглавый,
Люблю тебя, тобой горжусь,
Многострадальной и державной.

О Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь!
С иными именами
Встает иная степь.

В руках — краюха хлеба,
Уста — вишневый сок.
И вызвездило небо
Пастушеский рожок.

За ним, с снегов и ветра,
Из монастырских врат,
Идет, одетый светом,
Его середний брат.

От Вытегры до Шуи
Он избродил весь край
И выбрал кличку — Клюев,
Смиренный Миколай.

Монашьи мудр и ласков,
Он весь в резьбе молвы,
И тихо сходит пасха
С бескудрой головы.

А там, за взгорьем смолым,
Иду, тропу тая,
Кудрявый и веселый,
Такой разбойный я.

Долга, крута дорога,
Несчетны склоны гор;
Но даже с тайной бога
Веду я тайно спор.

Сшибаю камнем месяц
И на немую дрожь
Бросаю, в небо свесясь,
Из голенища нож.

За мной незримым роем
Идет кольцо других,
И далеко по селам
Звенит их бойкий стих.

Из трав мы вяжем книги,
Слова трясем с двух пол.
И сродник наш, Чапыгин,
Певуч, как снег и дол.

Сокройся, сгинь ты, племя
Смердящих снов и дум!
На каменное темя
Несем мы звездный шум.

Довольно гнить и ноять,
И славить взлетом гнусь —
Уж смыла, стерла деготь
Воспрянувшая Русь.

За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..

Русской ржи от меня поклон,
Полю, где баба застится...
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце...

Россия забыла напитки,
В них вечности было вино,
И в первом разобранном свитке
Восчла роковое письмо.

Информация получена с сайтов: